Глава 4: И снова лекция с профессором
— Знаете в чем главное отличие светлой магии от темной?
Я зевала. Как же хотелось спать. У доски стоял профессор Парис. Обычно, он говорил даже интересные вещи. Обычно я даже не засыпала. Но сегодня сил не было. Ночью меня настиг слишком большой наплыв посетителей. Я зевала. И ладно это, моргая, я не была уверена, что открою глаза снова.
— Ответит Лилия Эринс.
Пусть отвечает, главное, чтобы не я.
— Лилия, тебя, — толкала в плечо Стина.
Проклятье! Я поднялась, посмотрела на профессора устало.
— Повторите, пожалуйста, вопрос.
— Не слушала? — удивился профессор, — я-то думал, у тебя хороший слух.
Хороший слух, как же. Я ухмыльнулась, посмотрела увереннее.
— Отличия светлой магии от темной, — шептала мне подруга.
— Светлая магия созидает, а темная разрушает, — громко ответила я.
— Подробнее?
— Ну, например, я хочу вырастить цветок, розу. Если я буду использовать светлую магию, то мне придется сосредоточиться на земле и отдать кусочек себя на магию. Мне придется пожертвовать своей энергией, собой ради цветка. А если соберусь выращивать цветок с помощью темной магии, тогда я, — задумалась, — тогда придется забрать энергию из других цветов и перенаправить ее в землю, те цветы завянут, а мой вырастет, — ухмыльнулась, — светлый маг жертвует собой, а темный другими. Герои и злодеи. Вот и вся разница.
— Это не все, — профессор повернулся к доске, зарисовал схему, — дело в их энергии. Чем больше энергии у светлого мага, тем он сильнее. А чем больше энергии у темного, тем он слабее.
Студенты закивали.
— Откуда берется энергия? — спросил профессор Парис.
Ответил какой-то парень с первой парты.
— Она у всех нас с рождения. Энергия влияет на наше здоровье, на ниши силы, на продолжительность жизни… Чем больше энергии, тем человек здоровее, сильнее и так далее.
— Все верно.
— Простите, профессор, — встала Стина.
Ого, она решила задать вопрос? Смело, смело!
— Это значит, что сильные светлые маги здоровы и долго живут, а сильные темные маги болезненные и рано умирают?
— В общем-то, да! — кивнул профессор, — думаешь, несправедливо?
— Думаю, энергия вообще несправедливая штука.
— К счастью, у большинства людей, и темных, и светлых магов, энергия колеблется где-то на одинаковом, серединном уровне, — профессор записал на доске, — поняли суть, да? Энергия есть у всех, независимо от вида магии.
— А что с полукровками? — спросила я.
Все повернулись на меня. О, нет, я произнесла запретное слово: «Полукровки!».
— Что они не люди что ли? — фыркнула я.
— Как известно, у светлых магов рождаются светлые дети, у темных-темные, — ответил профессор, — а дети от смешанных браков редко выживают, но если выживают, тогда то же самое. Если жизненной энергии много, то из полукровок выходит сильные светлые маги и слабые темные, если наоборот, значит — наоборот.
— А не бывает такого, что полукровка плох во всем? Во всех видах магии?
— Как это? — удивился профессор, — должен быть баланс, у всех есть жизненная сила. Если ее много, значит будет сильная светлая магия, а если мало, то…
— А если любая магия плохая? — перебила я, — мне кажется, я встречала такую полукровку. Почему это может случиться?
Я уж не стала говорить, что эта таинственная «такая полукровка» — это я. Профессор задумался, пошел ко мне навстречу. Высокий, какой же высокий… С внимательным орлиным лицом. Снова синий пиджак, снова светло-голубая рубашка, снова очки, прибавляющие очки к важности.
— Какая у этой полукровки была жизненная энергия? — спросил профессор.
— Не знаю, — солгала я.
— Подозреваю, дело в том, что твоя знакомая полукровка просто не развивала в себе ни один из видов магии, поэтому и не знает еще своих сильных сторон.
Я понимала, что наш разговор окончен. Благодарно кивнула и села на место.
— Если эта тема интересна тебе, Лилия, — сказал профессор Парис, — тогда предлагаю написать курсовую.
— Курсовую? Про полукровок?
— Раз у тебя есть знакомые полукровки, значит надо этим пользоваться. Подойди ко мне записаться после лекции.
Писать курсовую с профессором Парисом? Я смущенно улыбнулась. С ним писать курсовую должно быть в разы интереснее, чем с госпожой Аполоной.
— Подходи, Лилия, — сказал профессор, — меня не стоит бояться, я же не обжигаю.
Отлично. Он теперь мне всю жизнь будет припоминать эти слова про горячего профессора.
— Простите, господин Парис, — заговорила я, — но я уже делаю работу с куратором Аполоной.