Я перевела дух. По-моему, отличный рассказ о себе, всё ясно и понятно. Мне кажется, я произвела впечатление на одноклассников, потому что в кабинете воцарилась полная тишина. Было даже слишком тихо.
– Хорошо, – медленно, очень медленно промолвила Лианн. – У кого-нибудь есть вопросы к Урсуле?
Прошла целая вечность, прежде чем над головами в конце класса поднялась маленькая рука. Я даже не могла разглядеть лицо того, кто ее поднял.
– Алекс, пожалуйста, – сказала учительница.
Раздался сильно простуженный голос:
– Ты не полетишь в космос за своим котом?
5. Лужа грязи
Я едва помню, что случилось в следующие два часа: оглушительный хохот эхом прокатился по классу, ища выход, Лианн потребовала тишины, раздался скрип мела по доске, на ней появилось множество иероглифов, кто-то назвал все горные цепи Европы, прозвенел звонок, и ребята толпой устремились в коридор мимо моей парты.
Ясно: наступила перемена, но я почему-то никак не могла разобрать время на циферблате настенных часов.
Я решила поправить очки на носу, но их там не оказалось – они лежали на парте. Когда я их надела, то обнаружила, что на доске были вовсе не иероглифы, а квадратные корни. Я открыла старую новую тетрадь на первой странице. Пусто.
Я бросилась машинально переписывать примеры с доски в тетрадь, не особенно вникая в то, что писала. Голова не видела различий между пятеркой и восьмеркой. Всё, что сейчас было нужно голове, – это какое-то занятие, и я всё писала и писала, только бы забыть тот ужасный хохот.
Когда я добралась до числа сто одиннадцать (или это было изображение вилки), раздался голос.
– Урсула! – воскликнула запыхавшаяся Лианн, заглянув в класс. – Я ищу тебя уже пятнадцать минут. Что ты здесь делаешь?
Я не нашлась что ответить и показала ей тетрадь, изрисованную квадратными корнями, они торчали в разные стороны.
– Тебе так нравится математика? Идем во двор, перемена всё-таки.
– Дело в том, – сымпровизировала я, – что я люблю делать домашнее задание не откладывая.
– Это замечательно, но сейчас нужно поиграть на улице.
– Видите ли, – снова сымпровизировала я, взглянув на лужи, которые увидела в окно, – у меня аллергия на дождь. Честное слово! – прибавила я после небольшой паузы.
Лианн вздохнула и села за парту слева от меня, скрестив ноги, словно телеведущая.
– Послушай, Урсула, я понимаю, ты волнуешься. Это ведь твой первый день! Все ребята незнакомые, а тебе так непросто заводить друзей, правда?
– Правда, – согласилась я, стараясь понять, что же ей наговорил папа.
– Смотри-ка, у тебя вот-вот появится первая подруга!
Я вдруг представила, как Лианн откроет свою необъятную сумку и достанет оттуда пластиковую куклу со светлыми косичками и улыбкой, которая голосом Барби скажет: «Привет! Давай дружить?» Не тут-то было.
– Это я, Урсула. Я хочу с тобой дружить!
– Угу.
– Конечно! А раз я твоя подруга, то не стану тебя заставлять идти во двор, если ты не хочешь. Давай лучше делать всё то, что обычно делают подружки: будем просить друг друга об услугах, рассказывать тайны… Что скажешь?
– Д-давайте.
– Вот как мы поступим. Начни ты, расскажи мне какой-нибудь секрет.
Я молчала. Едва ли Лианн интересно слушать про червей, которых я выкопала в саду у Скруч. Кстати, учительница прекрасно знала, какой секрет хотела услышать.
– Всё, что ты сегодня рассказала… Про папу-космонавта, кота на орбите и сестру-акробатку… Даже про аллергию на дождь…
– Да? – ответила я, сглотнув полтора литра слюны.
– Это всё…
– Это?..
– Ты знаешь, что это? – Лианн помолчала. – Это ло… Ло…
– Ложь, – пробормотала я и почувствовала, как всё лицо залилось горячей краской.
– Верно! – учительница улыбнулась еще шире. – А ведь друзьям лгать нехорошо, правда?
– Наверное, нехорошо.
– Вот так. Ты рассказала мне свою тайну и поняла, что нужно всегда говорить правду. А теперь я попрошу тебя об услуге.
– О какой?
– Дождь закончился. Пойдем со мной во двор. По-дружески прошу.
По-моему, уговор выходил не совсем честный, но я всё же встала и пошла за учительницей. Хотелось верить, что я оказываю ей услугу, но, видимо, я просто ее послушалась.