Современные исследования поведения плода в утробе также подтверждают теорию доктора Пирболта. В последние месяцы до рождения поведение ребёнка становится всё более сложным и целенаправленным благодаря тому, что им начинает управлять сознательное «я», черпая информацию из накапливающихся воспоминаний. Все эмоциональные конфликты на определённом уровне вырастают из воспоминаний, независимо от того, являются ли эти воспоминания осознанными или (как это бывает чаще всего) бессознательными. Например, пациент доктора Бика не помнил причину своих приступов тревоги, однако это ничуть не уменьшало реальности ужаса, который был вызван этим источником. Более двух десятилетий спустя его поведение продолжало определяться скрытым, но ярким пренатальным воспоминанием. У каждого из нас есть утраченные воспоминания, которые, хранясь в подсознании, могут оказывать значительное влияние на нашу жизнь.
Несколько лет назад канадский нейрохирург Уайлдер Пенфилд провёл ряд смелых клинических экспериментов, продемонстрировав удивительные результаты. С помощью специального электрического зонда, закреплённого непосредственно на поверхности мозга, доктор Пенфилд смог заставить человека эмоционально пережить давно забытые ситуации или события[9]. «Каждый пациент, – писал доктор Пенфилд в своём отчёте об экспериментах, – не просто помнит точные визуальные или слуховые репродукции прошлых сцен и событий… он вновь испытывает те же эмоции, которые вызвала в нём эта ситуация… всё то, что он видел, слышал, чувствовал и понимал». Вот почему давно забытые обиды, поражения и конфликты продолжают довлеть над нами. Даже самые глубоко спрятанные воспоминания сохраняют эмоциональную значимость, воздействуя на нас самым неожиданным и часто пугающим образом.
Мой коллега, доктор Гэри Майер, поделился со мной историей, которая прекрасно иллюстрирует данный феномен. Один из его пациентов, робкий и нерешительный человек (назовём его Фредом), под воздействием медикаментов однажды вспомнил нечто поразительное. Во время одного из сеансов он вдруг начал описывать некое замкнутое пространство. Фред утверждал, что находился там довольно долго и чувствовал себя вполне комфортно, но затем обстановка изменилась: его окружили люди и стали с упрёком показывать на него пальцами. Он ощутил гнев и страх, не понимая, что ему делать. Ни врач, ни пациент не могли понять смысл этого загадочного воспоминания. Однако Фреда охватило любопытство, и через несколько дней он рассказал о нём своей матери, и загадка была решена. Воспоминания Фреда оказались слегка, но всё же искажённым пренатальным воспоминанием. Описанная им сцена действительно произошла с его матерью, когда она вынашивала его, и этот случай был таким же пугающим и унизительным, как и переживания Фреда. Во время одной вечеринки женщина находилась в комнате, полной людей. Несколько её знакомых узнали, что она беременна, хотя она не была замужем. Несмотря на то что они ничего не сказали, их молчаливое осуждение глубоко ранило её.
Сегодня нам немало известно о том, как жизненные события и обстоятельства влияют на формирование нашей личности. Мы понимаем, что любовь и забота необходимы для становления сильной личности, в то время как материнская тревога и стресс представляют опасность практически на всех этапах беременности. Однако мы до сих пор не до конца изучили, какие именно события в дородовой период формируют те или иные черты характера.
В тех немногих исследованиях, которые в основном проводились при поддержке правительства, предпринимались попытки изучить долгосрочные последствия пренатального и родового опыта и их влияние на уровень успеваемости детей, но они не продвинулись настолько далеко, чтобы быть нам чем-то полезными.
Эти отчёты оставляют без ответа многие вопросы – например, почему одни дети учатся лучше других, или какие события или ситуации формируют эмоционально устойчивое, уверенное в себе «я», столь необходимое для хорошей успеваемости в школе и достижения успеха в жизни. И, что самое важное, они не объясняют нам, какую роль играют пренатальная и родовая истории ребёнка в формировании или разрушении стабильности этого «я».
Возможно, когда-нибудь мы найдём ответы на эти вопросы. А пока мы можем извлечь некоторую пользу из результатов пилотного проекта, который я провёл в 1979 году. И пусть моя работа была скромной по масштабам и ограничивалась довольно узким кругом лиц (пациентами, проходившими курс глубинно-ориентированной психотерапии), я убеждён, что её результаты являются значимыми долгосрочными предикторами последующего поведения.
9
Поскольку в мозгу нет реагирующих на боль нервных окончаний, доктор Пенфилд мог оперировать пациентов, которые находились в сознании. Во время операции он стимулировал различные участки мозга электрическим зондом.