«Когда я жил «под шатром», — вспоминает ЛаВей, — волосы мои превратились в настоящие космы. Я носил черные облегающие штаны с цельнокроенными красными рубахами и черными кожаными сапогами — просто это были «фирменные» цвета шоу. Публика, должно быть, записала меня в члены какого-нибудь монгольского племени. Имидж этот был мне по душе, и я им гордился. Кажется, он действовал и на публику, и на кошек. Раз увидев подобный образ, люди его уже не забудут. Только из-за него остальные артисты вспоминали и узнавали меня, когда я снова принялся навещать их в конце 50-х — начале 60-х».
До сих пор имеют хождение пленки, на которых Антон ЛаВей командует кошками. По словам ЛаВея, «в то время рядом постоянно толокся парень по имени Том Аптон. Основным его занятием было снимать на пленку разные шапито. Все циркачи его знали, его были рады видеть на любой площадке страны. Стоило лишь посмотреть в его направлении, и он принимался потчевать тебя бесконечными пленками и всякими байками. Он всегда норовил собрать побольше народа и крутить им свои фильмы. Артисты его обожали. Он ставил свой проектор в глубине сцены и показывал им кино. Он был коротышка, довольно кругленький, и у него была маленькая шаровидная жена по имени Кристал. С конца 30-х по середину 60-х он наснимал, должно быть, тысячи бобин пленки. Кое-кому из первых членов нашей организации довелось увидеть некоторые его работы. Он все время таскал их с собой и несколько раз показывал нам, когда заходил в гости. Ясное дело, там был и я — я скакал и прыгал по клетке, развевая буйными монгольскими космами».
Чтобы помочь львам и тиграм чувствовать себя уютней в его компании (для уменьшения риска быть покалеченным), Тони начал общаться с ними на уровне более интимном, чем просто дружба, чтобы большие кошки приняли его в качестве неотъемлемой части самого своего существования. Кормя их, Тони клал свой гамбургер на землю рядом с их пищей и, пожирая его, подражал издаваемым ими урчанию и рычанию. Занимаясь с кошками в клетке, он вслед за ними полз по опилкам. ЛаВей даже принялся время от времени спать вместе с ними в их клетках. «Мне действительно не хватает большой кошки под боком, после того как я 20 лет жизни провел в интимном контакте с ними — с 17 до 37, когда Тогара пришлось отослать в зоопарк. Заменить это нечем. Стоит найти с кошкой общий язык, и она никогда не забудет тебя. Молодой черный барс по имени Зомби, с которым я работал у Битти, вспомнил меня через целых 13 лет, когда я случайно увидел его в каком-то маленьком шапито. Когда я приблизился к клетке, этот уже пожилой, битый молью барс поднял морду и издал характерное дружелюбное ворчание, признавая меня. Я вгляделся попристальнее, и точно: это был тот самый котяра, с которым я вместе работал, давным-давно».
Однако, несмотря на всю свою дружбу с кошками, ЛаВей признает, что не раз был на волосок от гибели; шрамы на руках и груди напоминают ему, что ничто не может защитить человека от случайных несчастий или от неуемной львиной энергии. «Коготь пропарывал мне кожу, или кошки валили меня на землю. Время от времени это случается с любым дрессировщиком. Львы — невероятно мощные существа. Они могут просто слегка задеть тебя, неторопливо труся мимо; этого хватит, чтобы сбить с ног любого. К тому же они фантастически быстры. Не успеешь грохнуться на пол, как один из них уже сидит на тебе, и вот, пожалуйста: ты навзничь в опилках, а над тобой нависает лев, ты вдыхаешь его жаркий и смрадный выдох, а задрав глаза, видишь, что челюсти, с которыхтебе в лицо свисает слюна, размером с челюсти кашалота».
Что заставляло ЛаВея рисковать своей жизнью — не только во время цирковых представлений, но и когда он ел и спал вместе со львами и тиграми и когда впоследствии решил держать дома сначала леопарда, а после и льва, подвергая себя ежедневной опасности нападения? «Я узнал в клетке так много полезного, — объясняет ЛаВей. — Даже падения на пол становились важными уроками. Вот когда ты воистину учишься власти и магии — даже тому, как играть в Бога: когда лежишь на спине в опилках, а в лицо тебе дышит лев. Ты знаешь, что естественный инстинкт зверя — схватить зубами своего игривого сородича на земле, а ведь он не врубается, что у «сородича» нежная кожа и что его кости могут сломаться — что он не выдержит когтей и клыков, как выдержал бы еще один лев. Так что, когда ты лежишь себе там в нокдауне, у тебя остается единственная защита: твоя сила воли. Каждый хороший дрессировщик должен уметь использовать ее, уметь под завязку зарядиться адреналином и испустить гамма-лучи, пронзающие мозг кошки, чтобы она не вздумала растерзать или разжевать тебя, покаты нашариваешь свою палку. Потом, когда она окажется у тебя в руке, у тебя будет примерно секунда на то, чтобы щелкнуть ею по львиному носу и вскочить на ноги, пока лев озадачен. А если ты не можешь нашарить палку, придется дать кошке по носу изрядного тумака».