На этой картине Уистлер обрел свой стиль и творческую зрелость. Во-первых, он брал один или два цвета и работал с их оттенками. Во-вторых, он не снабжал картины сюжетом — просто изображал обстановку и персонажа. Уистлер не желал, чтобы его произведения возбуждали чувства; напротив, он призывал искусство быть независимым от всякой «ерунды» вроде «эмоций, которые искусству абсолютно чужды, — пылкости, жалости, любви, патриотизма и прочего в том же роде». А чтобы донести эту мысль до зрителей, он заимствовал названия для своих картин у музыкальных произведений — «симфония» или «ноктюрн», — подчеркивая то обстоятельство, что, как симфония не рассказывает историю, так и искусство не обязано это делать.
Идеи Уистлера совпали с более общей тенденцией, вызревавшей в Европе. Суть ее сводилась к формуле «искусство для искусства». В результате родилось новое направление — эстетизм. Викторианская критика смотрела на художников-эстетов свысока, утверждая, что искусство должно обязательно чему-нибудь учить. Одним из наиболее выдающихся оппонентов эстетизма был Джон Рёскин, который поддерживал прерафаэлитов. Рёскину особенно не понравилась картина Уистлера «Ноктюрн в черном и золотом. Падающая ракета», которая была написана в парке развлечений на Темзе, славившемся своими фейерверками. В своей статье 1877 года Рёскин ехидничал: «Вот уж не думал, что какой-то хлыщ запросит двести гиней за то, что вылил горшок краски публике на голову». Ну и ну!
Уистлер не замедлил подать на Рёскина в суд за клевету.
А заодно превратил судебное разбирательство дела «Уистлер против Рёскина» в дебаты об искусстве. Художник и критик один за другим представали перед присяжными, предлагая им поразмыслить о предназначении искусства и о том, что такое красота. Адвокат Рёскина норовил преуменьшить художественные способности Уистлера; узнав, что художник написал «Ноктюрн» всего за два дня, адвокат спросил: «И вы просите двести гиней за двухдневный труд?» — «Нет, — ответил Уистлер, — не за труд, но за то знание и умение, которые я приобрел, работая всю жизнь».
Присяжные признали Рёскина виновным в клевете, но в качестве компенсации присудили Уистлеру лишь один фартинг (четверть пенса). На карикатуре, появившейся в популярном издании, судья увещевал обе стороны: «Ай-яй-яй, критик, выбирайте выражения! Художник, глупенький, нашел, с чем в суд идти!»
Суд положил начало самому значительному периоду в жизни Уистлера. Теперь он устраивал воскресные завтраки, потчуя на американский манер блинчиками и яичницей таких английских знаменитостей, как Оскар Уайльд и Лили Лангтри, любовницу английского короля. Но у обидчивого Уистлера не получалось поддерживать длительные дружеские отношения. Завидуя популярности лекций, которые читал широкой публике Уайльд, Уистлер в 1885 году тоже выступил с лекцией. Называлась она просто — «Десять часов»[10], и смысл этого выступления сводился к яростной критике Уайльда за «вульгаризацию» эстетизма. Отповедь Уайльда появилась в газете, и затем спор протекал в форме писем к редактору, причем с каждым разом послания становились все язвительнее.
СТРАННАЯ ПАРОЧКА: УИСТЛЕР БЫЛ ОТЪЯВЛЕННЫМ ГУЛЯКОЙ И ЛЮБИТЕЛЕМ НОЧНЫХ ПОПОЕК, НА КОТОРЫХ ВИСКИ ТЕКЛО РЕКОЙ; ЕГО МАТЬ АННА БЫЛА СУГУБО ДОБРОПОРЯДОЧНОЙ ДАМОЙ И НЕ РАЗ ЧИТАЛА МОРАЛЬ ДРУЗЬЯМ СЫНА О ВРЕДЕ ПЬЯНСТВА.
Пусть Уистлер и был заядлым спорщиком, никому не дававшим спуску, он все-таки сумел обрести личное счастье. Хотя и не сразу: после череды изматывающих романов с моделями он сближается с Беатрис Годвин, женой архитектора Э.У. Годвина. В 1886 году Годвин умер, и Беатрис, выдержав положенный викторианскими правилами срок вдовства, вышла замуж за Уистлера. И как в те годы, когда Анна заправляла его домом, в жизни Уистлера воцарились покой и стабильность. К сожалению, счастью этой пары был нанесен серьезный удар, когда в 1894 году у Беатрис диагностировали рак. Промучившись два года, она умерла. По словам друзей, Уистлер будто постарел в одночасье. Он продолжал сражаться: то затевал публичную склоку со своим бывшим учеником Уолтером Сикертом, то судился с заказчиками. Но силы убывали, а боевой дух слабел, и 17 июля 1903 года Уистлер умер.
10
В это время лондонские проститутки, арестованные ночью, покидали тюрьму, уплатив залог.