С годами слава Чайковского распространилась за пределы России. Приезжая с концертами в европейские столицы, он с удовольствием выслушивал комплименты от восторженных поклонников, встречавших его на вокзале. В 1891 году он даже посетил Америку. В 1892 году Чайковский вернулся к балету и написал свое самое известное произведение в этом жанре — балет «Щелкунчик».
Словом, ему сопутствует шумный успех, он востребован, и, надо полагать, эти же обстоятельства поспособствовали тому, что смерть композитора обросла множеством домыслов и сплетен. Чайковский скоропостижно скончался 6 ноября 1893 года. Соболезнования, прочувствованные некрологи хлынули потоком, государство оплатило пышные похороны, на отпевании пели хор певчих Казанского собора и хор Императорской русской оперы. И даже сам царь Александр III обронил: «Великих князей у меня много, а Чайковский один».
Причиной смерти назвали холеру: композитор якобы заразился, выпив некипяченой воды. Но к этой истории возникает много вопросов. Свидетельства о том, где и когда Чайковский выпил тот роковой стакан воды, противоречат друг другу, как и описания течения болезни. Долгие годы ходили упорные слухи, что на самом деле Чайковский покончил с собой.
В 1980 году эта версия получила подтверждение в газетной статье, написанной со слов тех, кто близко знал вдову Николая Якоби, царского чиновника, учившегося вместе с Чайковским в Императорском училище правоведения[23]. В статье говорилось, что композитор состоял в гомосексуальной связи с племянником некоего великого князя. Князь написал обвинительное письмо и отдал его Якоби для вручения царю. Тогда Якоби позвал Чайковского и других однокашников к себе домой с намерением обсудить случившееся и понять, как теперь следует поступить. Порешили, что Чайковский должен совершить самоубийство, иначе Якоби, не дав ходу письму, покроет себя позором.
Мы никогда не узнаем, правдива ли эта история. Многие предпочитают думать, что смерть Чайковского была трагической случайностью, а вовсе не самоубийством, спровоцированным общественными предрассудками. В любом случае факт остается фактом: этот выдающийся человек умер слишком рано, в возрасте всего пятидесяти трех лет, оставив потомкам прекрасную музыку, которой по-прежнему наслаждается весь мир.
Слухи о гомосексуальности и самоубийстве Чайковского муссировали долгие годы. Когда композитор Владимир Дукельский (1903–1969) заговорил об этом с балетным импресарио Сергеем Дягилевым, последний высказался так: «Бедный Петр Ильич Чайковский, он всегда был на грани самоубийства, он так боялся, что все вокруг узнают о том, что он педераст. А сейчас, если ты композитор и не педераст, лучше сразу пустить себе пулю в лоб».
Первые постановки «Щелкунчика» в основном хвалили, но особым успехом этот балет Чайковского поначалу не пользовался. Более того, рецензии преимущественно были отрицательными. Некий критик написал: «Танцорам в этом спектакле особо делать нечего, художникам просто негде разгуляться, и в целом в том, что касается развития искусства балета в России, это просто шаг назад».
Много лет «Щелкунчика» почти не ставили, но в 1930-е годы балетные труппы заново открыли для себя этот балет. В 1940 году его увидели в США в исполнении «Русского балета Монте-Карло». Однако настоящая популярность пришла к «Щелкунчику», когда на него обратил внимание великий хореограф Джордж Баланчин (1904–1983). В 1954 году для труппы «Нью-Йоркского городского балета» он поставил полную версию этого произведения Чайковского. Прочие американские труппы немедленно подхватили почин Баланчина — на радость публике, и к 1960-м годам в крупных городах США «Щелкунчик» стал частью Рождественского ритуала. На сегодняшний день из всех балетов на свете «Щелкунчик» видело наибольшее количество людей, и часто выручка от этого спектакля составляет более половины ежегодного дохода балетной труппы.
Торжественная увертюра «1812 год» Петра Ильича Чайковского (написанная в честь победы русских над Наполеоном, а вовсе не в память об Американо-английской войне 1812 года, как полагают некоторые граждане США) — одно из самых громких произведений в классическом репертуаре. Кроме привычных флейт, гобоев, труб и тромбонов, в партитуру добавлены пушки. Поэтому увертюру «1812 год» обычно исполняют на свежем воздухе во избежание эксцессов с пиротехникой.
Тем не менее катастрофы случаются. В 1978 году музыканты Ливерпульского филармонического оркестра, собравшиеся исполнить «1812 год», с изумлением обнаружили, что две пушки установлены прямо за медными инструментами, а их стволы нацелены не куда-нибудь в сторону, но прямиком на публику. Дирижер поделился своими опасениями с «огневыми» экспертами, однако те успокоили его: мол, они всегда так делают, и до сих пор никаких проблем не возникало.
23
Речь идет о статье музыковеда Александры Орловой, опубликованной в нью-йоркской газете «Новый американец». Сенатор Николай Борисович Якоби (1839–1902) действительно был одноклассником П.И. Чайковского по Императорскому училищу правоведения.