Весь дрожа, он поднялся и неуверенно побрел к палатке. Только теперь он почувствовал настоящий ужас. Селим Боукелика здесь — командир спецчасти, старый воин из Алжира. Но от этого не было легче, облегчение не приходило. Решение будет принято через какое-то мгновение, теперь слово получит смерть…
Он вошел в палатку, зажег керосиновую лампу. Поставил на плитку большую посудину для чая. И только потом подумал, что все это лишнее: кто здесь будет пить чай?
И загрохотал автомат!
Вдребезги разлетелся стеклянный свод пустынной ночи. А вслед за первым — второй! К его ногам посыпались осколки небесных окон. Как хорошо знал он эти звуки. Таксист, головой обращенный к Мекке, очередью автомата был вдавлен в каменистую почву. Он выбежал из палатки. Кучка неясных теней мелькнула у вертолета. А потом загремели автоматы с другой стороны. Жесткий звук, лишенный эха, — его поглотила пустыня. Короткие быстрые очереди накладывались друг на друга, сливались. По-видимому, Боукелика натолкнулся на сопротивление.
Он кинулся в темноту, побежал к шахте. Всех ведь не могут перестрелять.
Тишина — тишина на дне хрустальной ночи. Не слышно постукивания дизель-генератора, только слепо сияют прожектора.
Несколько человек в маскировочных костюмах складывали в тени какие-то непонятные длинные свертки.
Герман стоял на коленях с заложенными за голову руками, а подрывника Клауса тащили к остальным. Бородач еще лежал возле ворота.
— Я же говорил вам, чтобы подождали, пока я не позову! — напустился на него Боукелика.
Герман резко повернулся:
— С тебя шкуру сдерем и с нее тоже!
Капитан медленно наклонился к нему, ухватил за шиворот и поставил на ноги. Минуту он молча смотрел ему в лицо.
— Ты уже ни с кого не сдерешь шкуру, — сказал он наконец негромко и ткнул ему в живот ствол автомата. — Я могу пристрелить тебя сам, но у тебя есть еще выбор. Или ты свяжешься с «Ла Камолой» и сообщишь, что вы везете первую партию ящиков, или мы зароем тебя в песок, и тогда тот итальянец, что водит вертолет, с большим удовольствием исполнит нашу просьбу, чтобы не оказаться на твоем месте. — Он медленно повернулся к Винтеру, на лице его было незнакомое холодное выражение. — Надеюсь, с вами прилично обращались, доктор… В этой старой шахте, к сожалению, никогда ничего не было, просто заброшенный рудник. Труднее всего нам было достать немецкие мины времен войны. Нашли мы и несколько ящиков армейского образца — для отправки на судно. Суриц будет ждать нас на побережье перед самым рассветом. А теперь мы должны переговорить с пилотом.
Он подтолкнул автоматом Германа, пятеро бойцов окружили их, и они двинулись к вертолету. Пилот Альдо лежал лицом вниз, раскинув руки, а невдалеке от него — трупы охранников. Дверь кабины была открыта, внутри тускло горели огни на пульте.
Капитан пнул пилота:
— Вставай!
Альдо, мертвенно бледный, как холодный свет луны, который выхватывал из тьмы его лицо, с трудом поднялся.
— Свяжешься с «Ла Камолой», а он, — капитан кивнул на Германа, — сообщит им, что вы везете первую партию ящиков. Если кто-нибудь из вас попытается передать что-нибудь другое, зароем вас тут в песок. Если наша операция почему-либо сорвется, и с «Ла Камолы» не пришлют на берег лодку, вам конец. Если удастся, тогда просто пойдете под суд. У вас по сравнению с теми, — он мотнул головой в темноту, — все-таки побольше шансов.
Альдо тупо посмотрел в глаза Герману, тот сокрушенно кивнул:
— Делай что приказывают, если не хочешь, чтоб нас прикончили.
— Только в воздухе, — заикаясь, сказал пилот. — Мы должны набрать высоту, с земли очень плохая слышимость.
— Погрузим ящики и полетим с ними — мы вдвоем и наш пилот, — сказал капитан Винтеру. — Большое число людей на берегу может возбудить подозрения команды судна. «Ла Камола» стоит на якоре примерно в десяти километрах западнее Зарата, у самого берега. Они выбрали удобное место. Побережье пустынно, и вертолет там может приземлиться в любое время, не вызвав ничьих подозрений. Для Сурица это не так удобно. Он вынужден был со своими людьми проникнуть на побережье ночью и ждать до утра. Связаться с ним мы, конечно, не можем. Мы должны добраться туда раньше, чем станет светать, у нас не так много времени… Приведите верблюдов, начнем грузить ящики! — приказал он.
Далеко внизу, в центре бесконечной темноты, остались две слабые желтые точки. Но когда пилот набрал высоту, они уменьшились и исчезли — как сон о сокровищах Роммеля. Чернильно-черная пустыня сливалась с таким же черным небом, и только мерцающие звезды указывали вертолету путь.