С минуту он в нерешительности помедлил на стоянке, а потом повел машину прямо к павильону, в котором жила Сайда. Несколько раз нажал на кнопку сигнала, чтобы предупредить о своем приезде, затем вышел из машины.
В широко распахнутых дверях появился работник бюро обслуживания — без смокинга, в одной только рубашке и легких брюках — и с недоумением уставился на него.
Войтех поднял руку в знак приветствия и громко спросил:
— У вас есть свободные места? Я хотел бы остановиться на несколько дней.
Тот что-то пробормотал и низко поклонился.
— Позову шефа… Сейчас позову шефа.
— Госпожа Сайда дома?
— Да, конечно, она у себя, — сказал служащий. — Попробуйте постучать.
Войтех стряхнул пыль и направился к белым дверям. Она стояла у входа, в легком халатике, с распущенными волосами, и смотрела на него холодно и недоверчиво. Видимо, только что встала.
— Боже мой, доктор, — сказала она глухо. — Откуда вы здесь взялись в такую рань?
Он попытался улыбнуться.
— Мне пришло в голову… Я хотел… — пробормотал он смущенно. — У меня тут просто кое-какая работа, и я подумал, что мы могли бы выехать в пустыню, ведь в прошлый раз… Утро — самое лучшее время.
Она молча смотрела на него.
— Я должен выбрать удобные места для пробного бурения. Мы будем здесь работать некоторое время. Это так, небольшая прогулка, экскурсия, я подумал, что вас это может заинтересовать.
— Да, конечно, — сказала она нерешительно, все еще бесцветным глухим голосом. Он пытался понять, о чем она думает, но не мог. Глаза ее перебегали с его запыленной машины на его брюки, туфли, лицо…
— Долго вас здесь не было.
— Да, у меня было много работы.
— Мне надо переодеться и еще кое-что устроить…
— С удовольствием подожду вас, — сказал он с облегчением.
Она улыбнулась. Снова скользнула по нему взглядом, осмотрелась по сторонам. Рабочий все так же поливал газоны. От бюро обслуживания большими шагами двигался Юсуф Захра.
— Мсье доктор! — крикнул он восторженно. — Нашли наконец нефть?
— Можно сказать, нашел, — ответил он в том же тоне. — Я приехал пригласить госпожу, чтобы она сама выбрала места для бурения. У нас предвидятся тут работы.
Они пожали друг другу руки.
Сквозь сияние восторга проглядывала тревога. Его не ждали, его никто не ждал. Они давно его уже похоронили, закопали в песок.
— Вы должны вернуться к обеду, будьте моим гостем, мсье доктор! Есть у вас какие-нибудь особые желания? — выдавил из себя Захра.
— Да, мы непременно вернемся, и я у вас с удовольствием переночую.
Еще одна вспышка удивления в тревожном взгляде.
Вышла Сайда в легком полотняном платье с длинными рукавами, волосы были спрятаны под шелковым платком. В руке она несла большую красивую сумку из верблюжьей шерсти.
— Значит, буду ждать вас к обеду, — улыбался из последних сил Захра.
Мотор заработал. Сайда удобно устроилась и вынула из сумки темные очки. Ему показалось, что она встревожена и в последнюю секунду может выскочить из машины. Он медленно разворачивался, Захра сопровождал их до самых ворот. Всюду было спокойно, ни одного человека, только стайка кур с кудахтаньем разлетелась из-под колес.
По единственной дороге он направился к южной окраине оазиса. У него щемило сердце. И что дальше? Что теперь делать? Он чувствовал, что ее глаза за темными стеклами изучают его лицо, а правая рука что-то нащупывает в сумке. Страх сдавил ему горло. Он должен что-то говорить, должен завязать разговор… Еще пара убогих домишек, всюду тихо и безлюдно, еще несколько метров глиняной стены — и конец.
Конец оазиса! Пылающий Эрг! Простор!
Он нажал на тормоз.
Из-за последнего домика выехала машина и перекрыла дорогу.
Сайда вскрикнула. Миг прозрения.
Четверо кинулись к «лендроверу».
— Осторожнее с сумкой, доктор! — закричал Перрэн. Но она не успела вытащить пистолет. На землю упали разбитые очки.
Далекая автоматная очередь разрезала тяжелую тишину. Сайда издала хриплый звук, нельзя было понять ни слова. Лицо ее было разбито в кровь до неузнаваемости.
— Это Боукелика, — сказал Перрэн пересохшими губами и защелкнул наручники. — Мы должны ехать обратно.
Обе машины по пыльной дороге двинулись к отелю.
В раю Магомета царил переполох. Юсуф Захра стоял на коленях, обратив лицо к Мекке, и клялся Кораном. Группа его служащих, заложив руки за голову, стояла у входа в бюро обслуживания.