Никто вроде бы не видел письмо, в котором я предупреждаю о своем визите. Я объяснил, что хочу узнать о странной комете или туманности, виденной мисс Эстер в небе. По этому поводу я даже связался с джентльменами из Астрономического общества, и они умоляли меня продолжать исследования.
Мистер Пилкингтон, достаточно добродушный, хоть и терзаемый подагрой джентльмен, пригласил меня к ужину, и мы прекрасно провели время за пирогом с мясом и крольчатиной в луковом соусе. Я узнал печальную историю о том, как Уикем, бездетный холостяк, ведущий уединенную жизнь, повел себя как старый дурак и души не чаял в бедной девочке-найденыше, которую обнаружил однажды на дороге. Та настолько заморочила ему голову, пустив в ход чары, что водила беднягу как собачку на веревочке. Потом он объявил ее своей приемной дочерью, а после ужасного случая на башне, о котором я уже знаю, стал инвалидом.
Приемная дочь окончательно превратила его в марионетку и отказалась принимать родную сестру бедняги и его ученого племянника и законного наследника. Тут мадам Пилкингтон пробормотала в сторону, что девчонка наверняка виновата в болезни брата, но позже ее добрый муж заверил, что доказательств этому нет. Я справился о местонахождении девушки.
— Ушла, — дружно ответили они.
Выяснилось, что почти сразу после прибытия Пилкингтонов Эстер исчезла, и никто не знает, какие вещи или деньги она взяла с собой.
— Порочная особа, — заверила мадам Пилкингтон. — Мы счастливы, что избавились от нее.
Я понял, что мадам Пилкингтон не слишком мне нравится.
При ее заявлении горничная, обслуживающая нас за столом, с грохотом уронила тарелки и, рыдая, выбежала из комнаты.
— Видите, как расстраивает их само упоминание имени Эстер, — процедила сквозь зубы злостная дама, поднимаясь из-за стола.
Только я видел полный ненависти взгляд, брошенный в ее сторону дворецким, который поспешил убрать осколки посуды.
Внутренний голос все громче требовал убраться отсюда, но мое любопытство еще не было удовлетворено. Я спросил, есть ли журналы наблюдений, которые я мог бы просмотреть. Мадам Пилкингтон не знала и, судя по тону, знать не хотела, но дала разрешение осмотреть библиотеку Энтони Уикема.
Меня поразила красота комнаты необычной овальной формы. И ряды книг на полках. Счастливый, словно забредшая в клевер корова, я осмотрел коллекцию телескопов, удивляясь, как ему удалось создать столь точные инструменты с помощью линз, которые я отшлифовал для него.
Какая трагедия, что я не повидался с ним перед смертью и таинственным исчезновением девушки. Все это было настолько загадочно, что я немедленно заподозрил Пилкингтонов в сокрытии правды. Но что я, просто знакомый, мог сделать?
Я обнаружил на полке несколько журналов. Еще два лежали на столе. Я просмотрел их, отметил содержание. Но самая последняя запись была сделана больше года назад, и нигде не упоминалось о странном небесном теле, которое описала мне девушка. Более новых журналов так и не нашлось, и дальнейшие поиски остались бесплодными.
Моя работа здесь завершена.
— Если Эстер появится, я буду рад получить от нее письмо, — сказал я гарпии. — А если обнаружите последний журнал наблюдений, пошлите за мной. Возможно, открытия вашего брата окажутся жизненно важными для науки о небесах. Я буду рад представить их властям от его имени. Ваш слуга, сэр, мадам.
Я уезжал со смешанными чувствами: радости, что избавился от этих людей, и глубокой неловкости.
Я провел ночь в рыночном городе Эттлборо, и в час меня разбудил страшный буран. Дул ветер, и снег валил с такой силой, что я с ужасом почувствовал, как подо мной шатается кровать. Прошли еще сутки, прежде чем погода достаточно прояснилась, чтобы продолжить путь.
«Значит, Беллингем все-таки приезжал. Но что случилось с Эстер? Она не смогла показать ему планету, обнаруженную ею и отцом. Как все это ужасно!»
Джуд написала Сесилии письмо с вопросом:
Что ты нашла удивительного и кошмарного? Это все? Больше отрывков из дневника нет?
Немедленного ответа не последовало. Она позвонила Сесилии на мобильник, но абонент был недоступен.
Джуд бродила по библиотеке, решая, что делать дальше. Написала ли Эстер что-то еще, и, если так, дошло ли написанное до наших дней?
Она уставилась на шкаф. Часть страниц завалилась за заднюю стенку.
«Что, если я вытащила не все?»
Джуд открыла дверцы, вынула все карты и сунула руку в дыру, но ничего не нащупала, кроме кирпичей и осыпавшейся побелки. Она вынула руку, потирая исцарапанные костяшки пальцев, и задумалась.
«Конечно, можно, попросить Роберта снять заднюю стенку, но это настоящий вандализм, и я должна точно знать, оправдан ли такой риск. То, что упало за шкаф, не могло провалиться очень далеко. Если бы только я могла увидеть!..»
Она отправилась к Алексии, позаимствовала фонарик и зеркальце. Алисия, ползающая на четвереньках и занятая уборкой игровой комнаты, немедленно вызвалась помочь. Сначала Джуд, просунув зеркальце как можно дальше, ничего не увидела, но потом разглядела бумагу. Ее удалось вытащить проволочной вешалкой для одежды, к которой был приклеен двусторонний скотч. Оказалось, добыча составила еще дюжину страниц.
— Но похоже, это все, — пробормотала она.
— Слава Богу. Не люблю незавершенных дел, — кивнула Алексия и отправилась раскладывать игрушки.
Джуд стала жадно читать.
Невыносимо писать о последних днях. Хотя нас ждал радостный праздник Рождества, мы в Старбро готовились к кончине отца. Этой осенью он настолько ослабел, что мы не выносили его в парк. И он больше не мог смотреть в небо, поэтому велел вернуть большой телескоп в башню. Правда, я оставила драгоценные зеркала в коробке в библиотеке, чтобы отполировать.
В те дни я очень бережно обращалась с ним, словно с ребенком: кормила с ложки, хотя ел он не много, мыла и с помощью Бетси переворачивала. Он очень исхудал: кости, казалось, вот-вот прорвут кожу.
Отец почти целыми днями спал. Ближе к Рождеству доктор Брандалл сказал, что его кончина — вопрос времени. Я должна послать за его сестрой. И хотя мне была неприятна даже сама эта мысль, я так и сделала. Никто не может сказать, что я не выполнила свой долг.
Но Пилкингтоны приехали не сразу. Они выжидали. И только позднее я поняла почему. Их экипаж остановился у дома как раз после того, как посланец с письмом, сообщающим о смерти отца, отправился к ним. С ними прибыл мистер Аттикус, поверенный из Нориджа. Не старый адвокат отца, мистер Уэллборн, а новый — молодой человек с учтивыми манерами и острым умом.
Все столпились в отцовской спальне и с ужасающим безразличием обозревали истощенное тело. Только Август выказал небольшую грусть. Я вывела его из комнаты и попыталась утешить словами, которые смогла вспомнить в эту минуту.
Алисия немедленно принялась раздавать приказы, требуя постелить постели и переставить мебель, а также пригласить священника и обсудить похороны. Больше всего меня выводило из себя абсолютное равнодушие к смерти брата. Она не попыталась утешить Сьюзен и миссис Годстоун, а вместо этого жаловалась на переваренную сельдь и недопеченный пудинг. А заодно приказала пристрелить любимую старую гончую отца, ибо ее вид безмерно раздражал Алисию. Я сказала как можно спокойнее, хотя внутри все кипело, что сама поговорю с отцом Орбисоном, поскольку отец пожелал быть похороненным рядом с башней, и нужно узнать, дозволено ли это. Она немедленно забегала по комнате, крича, что все Уикемы были похоронены не иначе, как на церковном дворе.