Подобный северный дракон обнаруживается, как ни странно, и в древнегреческих мифах. Но не в тех, которые знакомы нам с раннего детства по бесчисленным переложениям и пересказам. А в осколках доэллинской мифологии. Известно, что первыми на Балканах до всяких там ахейцев, дорийцев и т. п. появились пеласги во главе со своим предводителем Пеласгом. Этноним «пеласги» образован от слов, означавших либо «аист» (тотем), либо «море», либо то и другое. По имени легендарного племени назван и полуостров Пелопоннес, куда к своим дальним родичам впоследствии пришел Аркад (его имя созвучно Арктике и, судя по всему, намекает на Прародину), дабы научить пеласгов хлебопашеству и шерстопрядению и дать новое имя местности — Аркадия.
В данной связи — небольшое пояснение. Действительные смысловые и этимологические корни наименования Арктики-Аркта-Арктиды (а также Аркадии) кроются в доиндоевропейских глубинах. Слово arka в санскрите — один из синонимов Солнца и Бога Солнца (кроме того, означает еще: «луч»; «гимн», «песнопение», «певец»). Следовательно, и Арктика (Аркт) и Аркадия по своему первоначальному смыслу — Страна Солнца (Подсолнечное царство русских сказок и легенд). Приполярная страна — Арктика запомнилась нашим доиндоевропейским предкам прежде всего как царство света и Солнца. Древнеиндийское (ведийское) и санскритское происхождение названия Арктики — лишнее подтверждение теории Б. Тилака о полярной прародине всех индоевропейцев.
Таким образом, греческое слово arktikos означает «северный», а санскритское слово arka означает «солнечный». Археология смысла как комплексный метод исторического анализа приводит к неоспоримому выводу: на начальном этапе расчленения индоевропейской языковой и культурной общности понятия «северный» и «солнечный» были тождественными. Корневая основа «арк» имеет еще один глубокий смысл. В латинском языке arcanum означает «тайна», arcanus — «тайный», «скрытый», а в культовом и религиозном плане — «сокровенный», «таинственный», «хранимый в тайне». Все тот же корень «арк[т]», уводящий в Арктику, а заодно и к Гермесу, если вспомнить, что тайное знание, обоснованное основоположником «науки наук» — герметики, именуется «арканы», Великие арканы Таро. Тайное совмещено с нордическим. Арктика — это всегда тайна.
Но вернемся к пеласгам. Так вот, согласно пеласгийской мифологии, первотворцами всего сущего были Великая богиня Эвринома и Великий змей Офион, он же — северный ветер Борей(!). Борей, как и положено ветру, «надул» плод своей супруге. (Показательно, что в «Калевале» точно также и точно такой же ветер «надул» плод Великой богине Ильматар — матери Вяйнямёйнена). Чтобы разрешиться от бремени пеласгийская Эвринома превратилась в голубку и снесла яйцо, которое, естественно, и стало Мировым яйцом — источником всего живого и неживого: из него появились Солнце и Луна, планеты и звезды, горы и реки, деревья и травы, птицы и звери, люди и Боги. А отца всего богатства Вселенной — Великого змея Борея-Офиона коварная супруга после соития изгнала в мрачные подземные пещеры, где он и пребывает поныне. Итак, круг замкнулся: Мировой змей — владыка Подземного царства оказался Северным ветром — Бореем, олицетворяющим Гиперборею и являющимся (по совместительству) ее стражем-хранителем.
От Гипербореи — к Шамбале
Исключительно важно понять саму философию Золотого века, процветавшего в Гиперборее, дабы спроецировать ее на современные реалии — изменившийся ландшафт и возможно сохранившиеся памятники. При этом безусловно приходится учитывать множество помех на пути такого правильного понимания. Во-первых, значительная удаленность эпохи Золотого века во времени. Во-вторых, природные и климатические катаклизмы (включая смещение земной оси, повлекшее за собой «всемирный потоп»), уничтожившие большую часть материальных следов. В-третьих, возможное отсутствие подобных следов в принципе, ибо, как уже говорилось, по свидетельству античных авторов, гиперборейская цивилизация могла быть «перьевой»: сохранность подобного материала, впрочем, так же, как и деревянных изделий, более чем ограничена). Наконец, в-четвертых, субъективное неприятие консервативно настроенных ученых самой концепции Золотого века, ее привязки к Гиперборее и активное противодействие любым исследованиям, проводимым в данном направлении.
Природа человеческого существа, его эгоистичность и непредсказуемое поведение, казалось бы, оставляют мало шансов для складывания гармонических отношений в масштабах всего общества или целой формации. И все же такое почти что неправдоподобное состояние — не утопия, а реальность, существовавшая, правда, в далеком прошлом. Чтобы превратить идеал в реальность будущего (для настоящего это более чем маловероятно), необходимо учесть опыт предков и прапредков, попытаться создать хотя бы приблизительную гармоническую модель общественного устройства, позволяющего правильно построить и организовать воспитание, регулировать страсти, эгоистические побуждения, уравновешивать интересы полов и поколений.
Против фактов устоять трудно. Логика неумолимо приводит к неизбежному, хотя и парадоксальному выводу: Золотой век — он же Древнекаменный. Просто необходимо внести коррективы в бытующие представления о последнем.[14] Горные массивы и равнины Русского Севера — немые свидетели древнейшей истории России, хранящие немало тайн, относящихся к той неимоверно далекой эпохе. Время не исчезает бесследно. На всём оставляет оно следы памяти. Нужно только научиться читать великую книгу Хроноса.
Испокон веков русский народ, мечтая о лучшей жизни, устремлял свой взор на Север. Именно здесь находилась, по мнению многих русских книжников, проповедников и просто мечтателей, та счастливая и благословенная страна, которую можно сравнить разве что с земным раем. Именно о нем — северном рае — и рассказывается в известном памятнике XIV века — «Послании Василия Новгородского ко владыке Тверскому Феодору о земном рае» рассказывается о том, как две лодки из Новгорода долго носило ветром по Студеному морю, пока не прибило к высокой горе:
«И видеша на горе той… свет бысть в месте том самосиянен, яко не мощи человеку исповедати; и пребыша долго на месте том, а солнца не видеша, но свет бысть многочастный, светлуяся паче солнца, а на горах тех ликования много слышахут, и веселия гласы вещающа».
Кормчий велел одному из спутников взобраться по мачте на скалу (высокий берег?), что тот проделал, и, увидев нечто необыкновенное наверху, с радостным возгласом исчез за каменным гребнем. То же произошло и со вторым посыльным. Тогда привязали третьего веревкой за ногу и стащили вниз после того, как он обозрел сияние за береговым кряжем. К несчастью, третий моряк оказался мертвым, и новгородцы в страхе и панике спешно покинули загадочный остров.
14
Весомую лепту в прояснение данного вопроса внес