И мне не нужно было намекать дважды. Я поднялась со стула и отправилась на выход.
Теперь я осталась одна наедине со своими проблемами, а точнее, с соседями, которые их создавали. Рассчитывать на помощь участкового не приходилось, потому что ещё один звонок на его телефон однозначно перевёл бы меня в разряд подозрительных субъектов, которым нельзя доверять. И что мне оставалось делать?
Два месяца прошли, как в тумане. Практически всё время я сидела на успокоительных препаратах, не воспринимая ясно действительность. И только это помогало мне держаться на плаву и не наделать глупостей. А соседи продолжали делать свой ремонт, скандалить, играть на пианино и слушать «Радио Шансон» круглые сутки без перерыва.
И больше всего в этой ситуации меня удивлял тот факт, что Виктор и Марина, вероятно, совсем не думали о дочери, заставляя её в одиннадцать вечера садиться за пианино, и не считая нужным давать девочке возможность выспаться перед школой. Надо полагать, они думали, что занятия музыкой компенсируют любые жизненные неудобства.
И если бы у девочки был талант, то я бы, возможно, и поняла их стремление к развитию музыкальных способностей ребёнка. Но по тем звукам, которые я слышала, было очевидно, что Аня делает это исключительно в угоду своим ужасным родителям, для которых нет ничего святого.
А уж какими словами общались между собой Марина и Виктор, вообще не укладывается в моей голове. Практически всегда это была грязная ругань, которой они потчевали друг друга, вероятно, заменяя тем самым исполнение супружеских обязанностей. Ох, хоть бы ребёнка постыдились!
За это время я совершенно ничего не сочиняла. А между тем, срок, установленный издательством, истекал, и я жутко нервничала по этому поводу, отчего стала употреблять ещё больше успокоительных средств. Но в один прекрасный день мой слух уловил новые звуки, о существовании которых я уже успела забыть. А именно тишину.
С самого раннего утра я слышала быстрые шаги в квартире соседей, звуки падений, ругань и оскорбления в адрес друг друга, в общем, ничего не обычного. Но внезапно всё стихло. И я поняла, что они уехали. Ура!
Неужели эти прохиндеи решили отправиться в отпуск? В прочем, это было неважно, потому что главным оставался лишь факт их отсутствия в квартире, что означало, что у меня снова появилась возможность работать. Да, времени оставалось совсем мало, меньше двух недель, но при полной тишине я смогу работать более продуктивно.
И я заварила себе крепкого кофе, после чего включила ноутбук. Но когда я открыла нужный файл и перечитала начало своего романа, то поняла, что рано радовалась. За прошедшее время все мои светлые мысли и радужные идеи улетучились, и я напрочь забыла, о чём собиралась писать. Я смотрела на монитор компьютера, пытаясь выудить из своей головы хоть несколько абзацев, но едва я начинала печатать, то видела разницу между оптимистичным началом романа и его ужасным продолжением, которое словно из пальца приходилось высасывать.
Редакционная коллегия издательства это не пропустит. Чёрт! Что же делать?
Как загнанный зверь я ходила из угла в угол комнаты, пытаясь вспомнить, о чём же я хотела писать. И в какие-то моменты в мозгу появлялись проблески прежних идей, но они тут же исчезали, так и не оформившись в конкретную мысль.
Тогда я снова заварила себе кофе, ещё крепче прежнего. Но от этого моя голова лишь сильнее разболелась, и я поняла, что нужно дать своему организму время прийти в себя. Нужно было успокоиться, возможно, поспать и пустить мысли на самотёк. Глядишь, среди них появится и какая-нибудь хорошая идея.
И я решила поступить именно так. Раз соседи с таким шумом уехали, то вряд ли они вернуться завтра, потому что никто не будет складывать чемоданы для поездки на один день. А, значит, у меня ещё есть время. Сегодня я буду гулять, медитировать и отдыхать, а завтра, с утра пораньше, сяду за работу.
Так я и сделала. Сходила погулять, посидела на берегу реки, дыша свежим воздухом и, вернувшись домой, рано легла спать. А утром, проснувшись в блаженной тишине, принялась за работу.
И хотя в моих мыслях не было лёгкости и фонтана различных идей, как это бывало раньше, но, по крайней мере, я уже могла творить, что было главным. А дальше, глядишь, дело и пойдёт. Мысли вернутся в прежнее русло, и я допишу роман в установленные сроки и сдам его в лучшем виде.
И так за работой я даже сначала не заметила, как на двенадцатом этаже кто-то снова начал ходить. Поскольку это не был топот исполинских копыт и шаги не сопровождались руганью, я не обратила на эти звуки внимания. Но тут началась вторая часть марлезонского балета или, точнее, тридцать третья. Сначала я даже не поняла, что это такое. Сначала я подумала, что у соседей снова играет радио, но что-то в этом было не так, потому что, как я уже успела выяснить их музыкальные предпочтения, эти люди предпочитали исключительно «Радио Шансон». А тут был совершенно другой репертуар. Причём сложно было понять, какой именно, потому что доносившиеся из их квартиры звуки были похожи на завывания, очень сильно напоминавшие вой волка из старого советского мультфильма «Жил-был пёс», когда он, наевшись и напившись, произнёс крылатую фразу «Щас спою». И после этого последовало волчье песнопение, от которого все присутствующие сразу же подскакивали со своих мест.