– Давай ты вернёшься на место, и мы во всём разберёмся, – предложил Борис товарищу.
– А что тут разбираться? Для всех я – преступник! Убийца их любимого Женечки Разумовского. Всё это давно зафиксировано приговором суда и потому никем не подвергается сомнению. Разве кто-то захочет выслушать мою версию событий? Разве кого-то волнует моя судьба? – горько произнёс Виктор. – Не нужно было мне приходить на этот вечер! И больше не присылайте мне новых приглашений, потому что я тут же буду отправлять их все в спам.
– Нет уж, парень! – снова возразил Борис. – Не убегай от ответа! Ты можешь думать о нас всё, что захочешь, – имеешь право. Но позволь и нам тоже восстановить свою репутацию в твоих глазах. Ты утверждаешь, что не убивал Женьку Разумовского. Допустим, что так. Свидетелей того, как Женьке был нанесён смертельный удар, не было. Но для того и существуют следственные органы и суд, чтобы разбираться в таких делах. Против тебя были улики, на основании которых тебе и был вынесен приговор. И никто из нас подтасовкой вещественных доказательств не занимался, а также против тебя не свидетельствовал. Вы с Женькой подрались, и ты этого не отрицаешь. И после этой драки Женька умер, – это тоже факт. За это время никто из класса к Разумовскому не подходил и не нападал на него. И при осмотре ни у кого на теле не было найдено ни одной раны или следов крови Женьки. Лишь у тебя. Извини меня, Виктор, но вывод напрашивается сам собой.
– Неправильный вывод тебе напрашивается, – усмехнулся Ананьин, приосанившись и снисходительно глядя на Бориса. – После этого, не значит вследствие этого. С некоторых пор я стал разбираться в криминалистике. Пока я был на зоне, то с помощью адвоката написал столько писем в разные инстанции, что сейчас вполне бы мог работать юристом к какой-нибудь богатенькой конторе. Да только беда в том, что судимых туда не берут. Это в Америке человек, отсидевший срок в тюрьме, может потом устроиться работать шерифом. А у нас тебя и близко к хорошей работе не подпустят, если на твоей биографии стоит штамп о судимости.
После этих слов Виктор отвёл взгляд в сторону, словно не желая ни с кем больше разговаривать. Но только и Борис тоже не хотел прерывать разговор на полуслове.
– Ну так скажи нам, друг ты мой сердечный, в чём мы не правы, и почему ты уверен в том, что Женьку убил кто-то другой. Может, именно сейчас нам и стоит во всём разобраться. Пусть это не вернёт тебе потерянных лет, но, в любом случае, мы попытаемся докопаться до правды, коль уж однажды совершили ошибку, отправив тебя за решётку.
Говоря эти слова, Борис искоса поглядывал на своих одноклассников, так как боялся услышать возражения со всех сторон. За прошедшие двадцать лет никому и в голову не пришло сомневаться в том, что убийцей Разумовского является именно Виктор Ананьин. И вот теперь, по прошествии огромного количества времени, признаваться в том, что во время расследования дела была совершена трагическая ошибка, и каждый к ней причастен, так как никому не хватило смелости заступиться за Виктора, чтобы заронить хотя бы крохотные зёрна сомнения в умы сотрудников правоохранительных органов, было очень неприятно. Но ещё более неприятно было продолжать прикрываться этой ошибкой, позволив невиновному человеку и дальше нести на себе клеймо убийцы. Если, конечно, Виктор Ананьин был невиновен. В чём лично Борис Измайлов сильно сомневался. Как, пожалуй, и большинство его одноклассников.
Но только Виктору удалось задеть их за живое, обвинив в равнодушии и попустительстве, в результате которых ему пришлось поплатиться пятнадцатью годами своей свободы. И потому сейчас многие готовы были снова извлечь из своей памяти трагические события выпускного вечера, чтобы очистить свою совесть от напрасных обвинений.
– А, правда, давайте разберёмся, – с залихватской удалью предложил Валерка Шитиков. – Мне хоть кирпичи грузить, лишь бы лёжа.
– Давайте выслушаем Виктора, – послышалось со всех сторон.
Однако не все были в этом единодушны. Потому что когда Борис посмотрел на Алису Лунёву, то увидел в её взгляде столько невыносимой скорби, что на мгновение его решимость начала колебаться. Алиса сидела за столом рядом с Лизой Стрелецкой, и, как в детстве, подруги держались за руки, словно желая поддержать друг друга. И Борис знал, что противостояние этих двух девушек всему классу может разрушить все его благие начинания. Но отступать назад он тоже не привык.