Та колебалась. Она не собиралась скрывать от него свою фамилию. Вопрос был в том, как именно ей представиться: Пауэр или Уайт?
Выйдя замуж за Теренса, она взяла его фамилию, но на работе продолжала пользоваться девичьей, потому что имя Робин Пауэр никому ни о чем не говорило, а Робин Уайт было уже довольно известно в ее кругу.
— Пауэр, — сказала она наконец. — Робин Пауэр, — повторила она уже тверже и, чтобы исключить всякие сомнения, добавила: — Миссис Пауэр.
— Миссис Пауэр… — повторил Люк. — Фамилия пишется так же, как у Теренса Пауэра, художника?
Робин кивнула. Ей казалось, что Люк непременно должен знать эту часть ее биографии, но как же трудно оказалось произнести необходимые слова! На ее глаза снова навернулись слезы.
— Боже мой, что я за идиот! Мне и в голову не приходило… Простите меня, пожалуйста!
— Все в порядке, — успокоила его Робин, незаметно смахивая слезы. — Мне нужно было сказать вам об этом раньше, тогда, когда я увидела рисунок, но я…
— Вы не хотели обсуждать со мной вашу личную жизнь, — догадался Люк. — Но Дотти… она–то должна была меня предупредить!
— Нет, не должна была, — заявила Робин. — Какая теперь разница… Я была замужем, и мой муж… — Она судорожно сглотнула. — Мой муж умер.
Люк посмотрел на ее левую руку, где на безымянном пальце до сих пор блестел тонкий золотой ободок.
— А я ведь даже не заметил, что вы носите его, — немного растерянно и с обращенным к самому себе укором произнес он.
— Я уже сказала, это неважно. — Робин почувствовала настоятельную необходимость сменить тему: эта была еще чересчур болезненной.
Люк хотел было не согласиться с ней, но поднял глаза на ее побледневшее лицо и мягко спросил:
— Так мы начнем сначала, Робин?
К чему это все? Она пробудет здесь совсем недолго, и их пути вряд ли еще когда–нибудь пересекутся. Но ради Дотти…
— Конечно, Люк, — легко согласилась она и, памятуя о малоприятном начале их знакомства, поинтересовалась: — А где же Гарм?
— Я решил, что лучше ему пока побыть снаружи, — объяснил Люк. — Я как раз выходил покормить его, когда позвонила Дотти.
— Если вы выставили его на улицу из–за меня, то, пожалуйста, впустите обратно. — За окном страшно выл ветер, и ветки деревьев царапали по стеклу. — Думаю, он быстро поймет, что я не представляю для вас угрозы.
— Я не был бы в этом так уверен, — туманно ответил Люк.
Робин некоторое время смотрела на него, пытаясь понять, что именно он имел в виду, но затем оставила бесполезное занятие. Может быть, в устах другого человека эти слова показались бы приглашением к флирту, но Люк… Мотивы его поступков оставались загадкой для Робин.
Внезапно она поняла, какое чувство может испытывать к ней человек, готовый устроить похороны для мертвой бродячей собаки.
— Скажите, Люк, — спросила она, — вы в детстве не подбирали выпавших из гнезда птенцов и брошенных котят?
Вопрос сбил его с толку.
— Не делал ли я — чего? О чем вы говорите, Робин?
— Не надо жалеть меня, Люк, — сухо пояснила она. — Я не выношу жалости. — В том числе и жалости к самой себе, могла бы добавить Робин.
Она повернулась к мойке и включила воду, чтобы сполоснуть посуду после ужина. Вдруг сильная рука схватила ее за плечо и развернула, так что Робин оказалась лицом к лицу с разъяренным Люком.
— Я и не думал жалеть вас! — прорычал он. — И никогда, слышите, никогда не смейте мне указывать, что я должен делать и чего не должен!
Она отстранилась от него.
— Я и не собиралась…
— Нет, вы собирались! Более того, вы только что сделали это. Вы… Проклятье!..
Он оборвал себя на полуслове и неожиданно, наклонившись к ней, впился в губы Робин жарким поцелуем.
Ошеломленная, она сначала не сопротивлялась, замерев в прочном кольце его рук и каждой клеточкой ощущая напряжение всех мышц его тела, пока он целовал ее. Более того, она даже почувствовала прилив давно забытого желания, поднимающегося из глубины ее существа, словно раскаленная лава, и грозящего затопить все другие чувства. Под этим безудержным напором толстая корка льда, покрывшая ее сердце после смерти Теренса, треснула и начала таять…
Только не этот человек! Кто угодно, только не он!
Робин, задыхаясь, отвернула голову от Люка.
— Прекратите! — выкрикнула она, вырываясь из его объятий. — Я не хочу…
— Нет? — Он продолжал удерживать Робин, глядя на нее с непередаваемой усмешкой. — А мне показалось…
— Отпустите меня, — потребовала Робин, отталкивая его руки. — Я не такая женщина, за которую вы меня принимаете.
— А с чего вы взяли, что я принимаю вас за «такую» женщину, что бы это ни значило? — притворно удивился он.