В последний раз Робин виделась с подругой вскоре после похорон матери, когда вряд ли осознавала, что происходит вокруг. И теперь Робин была уверена, что Дотти, которая великолепно знала о необщительности своего брата, и в голову не придет, что они могут найти друг в друге что–то привлекательное. И слава Богу.
— У вас есть что–нибудь пожевать? — спросила Дотти. — У меня крошки во рту не было с самого Дублина.
— Давай я тебе что–нибудь приготовлю! — поспешила предложить Робин, радуясь, что может занять себя привычным делом.
— Знаешь, чего бы мне хотелось? — произнесла Дотти, с мечтательным видом прикрывая глаза. — Целую гору блинчиков с кленовым сиропом. Помнишь, ты пекла такие в Лондоне, когда я сидела без работы и чуть ли не каждый день ходила к тебе обедать? Да, и еще огромный бутерброд с солониной.
— Малышка, тебя что, совсем не кормили в твоей Ирландии? — поинтересовался Люк. — Или ты беременна?
— Ха–ха–ха, очень смешно! — отозвалась Дотти, укладывая себе на колени тяжелую голову Гарма и почесывая его за ушами. — Посмотрим, что ты скажешь, когда сам попробуешь!
— Попробую целый месяц проголодать или забеременеть? — решил уточнить Люк.
— Блинчики, которые печет Робин, балда! — Дотти с нескрываемой нежностью смотрела на брата.
— Сейчас приготовлю, — сказала Робин. — Не знаю только, есть ли здесь кленовый сироп.
— Люк держит его специально для меня, — ответила Дотти. — Сам он его и в рот не берет.
Робин направилась в кухню и принялась за готовку. Как все–таки здорово, что Дотти не появилась на четверть часа позже, когда они с Люком, возможно… Но теперь это неважно. Главное, она появилась вовремя. И ничего не произошло.
Не произошло только потому, что вас прервали, заметил внутренний голос.
— Это для ваших знаменитых блинчиков? — спросил Люк, появляясь из–за ее спины.
От неожиданности Робин уронила два яйца, которые, оказывается, все это время держала в руках.
— Посмотрите, что вы натворили! — шутливо упрекнула она его. — Что за манера подкрадываться бесшумно!
Робин наклонилась, чтобы собрать скорлупки и заодно согнать со щек румянец смущения.
— Оставьте это, — приказал Люк, подхватывая ее под локоть, чтобы заставить выпрямиться. — Мы еще не закончили наш разговор.
Похоже, неожиданное появление сестры нисколько не смутило его. Не такой человек этот Люк Харрингтон, чтобы позволить чему–нибудь — или кому–нибудь — сбить себя с намеченного пути.
— А по–моему, закончили, — возразила Робин, невольно бледнея под его жестким взглядом.
Еще несколько мгновений он пристально смотрел на нее, затем резко отпустил ее руку.
— Струсила! — презрительно бросил он.
— Возможно, — огрызнулась она, поворачиваясь к холодильнику за новой порцией яиц. — Но все равно Дотти явилась вовремя.
— Это вы так считаете, — заметил Люк.
Робин искоса взглянула на него.
— Вы не думаете, что Дотти покажется странным, что вы бросили ее одну, когда она только что приехала?
— Возможно, — саркастически усмехнулся он, повторяя ее недавнюю реплику. — Но в мои обязанности не входит развлекать Дотти.
— Или меня — теперь, когда ваша сестра приехала.
Робин старалась не смотреть Люку в лицо. Внутри у нее все кипело, и она еще не могла спокойно выдержать его взгляд.
— Вы скорее отдых, чем обязанность, — хмыкнул он.
Робин низко опустила голову. Она сознавала, что вполне заслужила это.
— Блинчики будут готовы через пять минут, — сказала она.
— Кажется, у меня пропал аппетит, — медленно произнес Люк.
Робин нетерпеливо повернулась к нему.
— Не задавайте мне лишней работы, Люк. Решите сами, голодны вы или нет.
Люк стиснул челюсти так, что на щеках выступили желваки. Глаза его метали молнии.
— Что бы вы там ни говорили, Робин, я считаю нашу беседу очень далекой от завершения. — С этими словами он повернулся и вышел из кухни.
Робин почувствовала, что ее желудок сжался и по спине пробежала нервная дрожь. Он собирался вернуться к этому разговору позднее. Вероятно тогда, когда никто не сможет им помешать…
Она почти без сил упала на стул. Что теперь делать? Она так радовалась приезду подруги, втайне надеясь, что теперь все станет легко и просто. На самом же деле появление Дотти только все усложнило. Теперь Робин не могла просто извиниться и уехать из этого дома. Хотя именно этого ей больше всего хотелось!
Неужели она действительно струсила?
Да, призналась она себе. Перепугалась до потери сознания. И не столько того, что может сделать Люк, сколько того, на что оказалась способна сама.