– Я попробую. – Он протянул руку, чтобы взять ложку, и я почувствовала идущий от его кожи жар.
Мужчина с трудом сел. От усилий у него на лбу заблестели капли пота. Когда он собрался с силами, я поставила ему на колени поднос с кашей и занялась ногой. Краем глаза я видела, как гость пытается донести дрожащей рукой кашу до рта и она просыпается на одежду. Но я знала достаточно о мужчинах и об их гордости, чтобы не вмешиваться.
– Сейчас буду мазать рану йодом, вы готовы? – спросила я, заметив, что он доел последнюю ложку.
Мужчина кивнул и потянулся, чтобы взяться за медную спинку кровати. Я открыла бутылочку и так быстро, как могла, налила йод по всей длине раны. Мужчина выгнулся, как струна, и едва сдержал крик боли.
– Кричите, если хотите, мистер.
– Меня зовут Гейб, – проскрежетал он, стиснув зубы.
– Ну что ж, никто не услышит вас, Гейб. Дети на улице, играют, а ближайший сосед – тетя Батти, живущая далеко у пруда. Сейчас я наложу свежий компресс, а потом, обещаю, оставлю вас в покое.
Я старалась бинтовать аккуратно, но, судя по затрудненному дыханию Гейба, его нога сильно болела. Может, отвлечь его разговором?
– Расскажите, как вы поранились, – попросила я.
Мужчина со свистом втянул воздух.
– Я бежал за медленно едущим поездом. Хотел, как обычно, вскочить в грузовой вагон. Но за мной гнались вокзальные сторожа, и я торопился – не хотелось попасть в тюрьму за бродяжничество. Я подпрыгнул и наткнулся на зубчатый край. Было темно, и я не заметил, что он торчит.
– Когда это случилось?
– Не знаю. А давно я здесь?
– Вы провели ночь в амбаре и еще одну в этой кровати.
Гейб выдохнул.
– Наверное, это случилось два-три дня назад. Я потерял счет времени, странствуя без календаря и часов.
Его мягкий глубокий голос напомнил мне звучание церковного орга́на, на котором берут низкие ноты. И при этом слова Гейба рассыпа́лись по комнате легко, словно падающие снежинки.
Я смотрела на него, желая спросить, почему человек, который так правильно разговаривает и так красочно излагает мысли на бумаге, ведет жизнь никчемного бродяги.
Гейб все еще лежал с закрытыми глазами, держась за спинку кровати.
– Ну вот и все.
Когда он открыл глаза, его лицо было белее снега. Я протянула Гейбу полотенце, чтобы утереть пот со лба.
– Вам еще что-нибудь нужно? – спросила я, собирая вещи.
– Да, я должен отблагодарить вас, миссис Уайатт.
– Ну что ж, вы сделаете это, если скоро поправитесь.
Я уже вышла за двери, как вдруг остановилась пораженная. Я ему не представлялась. Медленно обернувшись, я спросила:
– Откуда вы знаете мою фамилию?
Гейб отвел глаза и буквально на долю секунды стал похож на Джимми, когда тот таскал печенье из коробки и я заставала его за этим занятием. Затем наваждение прошло. Мужчина слабо улыбнулся и объяснил:
– Я прочел вывеску снаружи и предположил…
– Ах да, конечно…
Я знала, о чем он говорит. Давным-давно, в лучшие, счастливые годы, мой свекор написал на амбаре: «Сады Уайатта. Фрэнк Уайатт и сыновья». Содрогнувшись, я подумала о том, что уже нет ни Фрэнка, ни его сыновей.
– Так вас действительно зовут миссис Уайатт? – спросил Гейб застенчиво.
– Да, но называйте меня Элиза.
Я едва успела убрать йод и бинты, как в дом ворвались дети, даже не сняв обувь и разбрасывая повсюду тонны снега.
– Мама! Мама! Пойдем скорее! – загалдели они разом, вцепившись мне в юбку.
– А ну перестаньте! Вы весь пол перепачкали! Только посмотрите, какая грязь!
Я попыталась вытолкать их обратно на крыльцо, но они не слушались. Судя по поведению детей, явно что-то стряслось.
– Так, успокойтесь, пусть Джимми мне расскажет, что случилось.
Мальчик едва переводил дух – наверное, он бежал.
– Мы катались на санках вниз с холма за домом тети Батти… Она вышла и пригласила нас помочь убрать снег… Сказала, что заплатит и все такое. Мы пошли за ней, и она все называла меня Мэтью, хотя я говорил, что меня зовут Джимми…
– Она ведьма? – ни с того ни с сего спросила Бекки.
– Нет! – воскликнула я. – Конечно нет! С чего ты взяла?
Малышка посмотрела на старшего брата.
– Да я просто пошутил, – ответил он, похлопав ее по плечу. – В общем, я думал, что тетя Батти хочет, чтобы мы расчистили дорожку к дому, но она сказала, что нужно расчистить снег, который внутри дома!
Я вспомнила, как свекор твердил о том, что тетя Батти совсем без ума, и предупреждал, чтобы мы держались от нее подальше. Я лихорадочно пыталась придумать, как бы объяснить это детям.
– Видите ли, тетя Батти немного…
– Но, мама, она оказалась права! У нее в доме был снег!