Тетя Батти прихватила еще свое вязанье, старую фотографию в медной рамке и окинула взглядом комнату.
– Вот и все. Думаю, я взяла все, что мне нужно. Ты уверена, что будешь рада принять еще и Жмурку с девочками?
Я угрюмо кивнула.
– Тогда нужно разбудить девочек. Им не понравится, что прерывают их полуденный сон, но тут уж ничего не поделаешь.
Никаких «девочек» я по-прежнему не замечала. Возможно, у тети были воображаемые друзья, как у моей дочки?
Но тут женщина откинула одеяло на кровати, и я поняла, что ошибалась, приняв эти груды за сбившийся в перине пух. На самом деле это были две огромные кошки, зарывшиеся в постель, как кроты.
Бекки взвизгнула от восторга.
– Ой, кошечки! – Она забралась на кровать и сняла варежки, чтобы погладить животных. – А как их зовут?
– Это – Королева Эстер, а это – Арабелла.
Обе кошки были полосатого окраса, Эстер в серых тонах, а Арабелла в рыжих. На груди и морде у обеих были белые пятнышки. Животные потягивались, мурлыкали и сонно моргали, уставившись на хозяйку.
– Девочки, проснитесь! – пропела тетушка. – Боюсь, нам придется на пару дней перебраться в другое место, где теплее.
Мне очень хотелось верить, что это всего на несколько дней, но в глубине души я знала: все затянется намного дольше. Даже если нам удастся найти кровельщика, который доберется сюда в такую погоду, все равно он не сможет сделать много, пока не потеплеет. Судя по масштабу разрушений, тете придется перестраивать кухню.
– Так, детки. Вы мне поможете? Пусть Сэмюель несет саквояж, а Мэтью…
– Я Джимми, а это Люк.
– Ах да… действительно. Мэтью ушел воевать во Францию, разве не так? – Тетя дала Люку саквояж, наклонилась, чтобы пристегнуть поводок к ошейнику Жмурки, и протянула его Джимми.
– А ваша собака не кусается? – осторожно поинтересовался мальчик.
Жмурка рычал не переставая, с тех пор как мы вошли в коттедж.
– О боже, нет, конечно! – Тетя наклонилась к маленькой собаке и строго приказала: – Хватит! Перестань, пожалуйста.
Жмурка тявкнул и со вздохом лег на коврик.
– Я понесу Королеву Эстер, – продолжала тетя Батти, – она может быть немного раздраженной после сна. А ваша мама возьмет Арабеллу.
– А я? – спросила Бекки.
– Для тебя есть очень ответственное поручение, лапочка. Ты понесешь моего друга по имени Плющик.
Я даже не пыталась узнать, кто такой Плющик. Тетя повернулась к цветку в горшке, стоявшему на радиоприемнике, и стало ясно, что она имела в виду.
Тетя Батти поставила горшок на руки Бетти, а вьющиеся стебли обвила вокруг ее шеи, чтобы они не волочились по земле.
– Надеюсь, у вас есть радио. Плющик любит слушать музыку.
– Нет, мэм, – мрачно ответил Джимми, – дедушка Уайатт не разрешил бы нам его слушать.
– Ясно. Ну что ж, тогда, вероятно, мы сами будем петь для цветка. Вы, детки, умеете петь?
– Наверное, – пожал плечами Джимми.
Я что-то не припоминала, чтобы мои дети пели.
– Вот и славно! – радостно ответила тетя Батти.
Она проследовала в свою комнату и запеленала каждую кошку, как младенца, в покрывала. Затем передала рыжую мне, а себе взяла серую. Кошки не протестовали против такого бесцеремонного обращения. Я поняла почему: они были такие толстые, что у них просто не было сил на то, чтобы сопротивляться. Тетя Батти обвела коттедж задумчивым взглядом, и мы тронулись в путь.
Что это было за зрелище! Вереницей, один за другим, мы взбирались на холм по тропинке, ведущей к нашему дому. Все были с ног до головы закутаны в одежду, обвязаны шарфами, виднелись лишь глаза да носы. В руках поклажа: саквояж, две разжиревшие кошки, упрямая собачонка неизвестной породы и плющ-переросток!
Пока мы тащились, я все гадала, как рассказать тете о потрепанном мужчине, который лежит в спальне моего свекра. Потом я решила, что мне все равно, что подумает тетя Батти. Если ей будет угодно, она может называть его хоть президентом Гувером. У меня и без этого достаточно забот: придется напоминать ей, что Люк и Джимми – это не мой покойный муж и его старший брат, иначе все закончится тем, что она станет называть меня Лидией.
Однако все оказалось куда проще. Войдя в кухню, Бекки указала пальчиком на закрытую дверь спальни и заявила:
– Там спит ангел, тише… Он болеет.
Тетя Батти прижала палец к губам и глубокомысленно кивнула, будто это самое обычное дело, когда в доме спит заболевший ангел.
Мы распеленали кошек, и они тотчас же умчались, словно знали, куда держать путь.
Бекки и тетя Батти нашли плющу новое пристанище в гостиной.