— Тогда давай обсудим твое дело.
Темпл, Акра
4 июня 1271 года
Закончив дело, Уилл вернулся в прицепторий. Настроение в крепости, как и во всем городе, висело мрачное. Почти как осенью, когда пришла весть о кончине короля Людовика. Последовав совету брата, Шарля де Анжу, король отправился воевать в Тунис. Взял Карфаген. Но следом в войске начала свирепствовать чума. Людовик подхватил заразу, и его великий Крестовый поход закончился, так и не начавшись. Он должен был стать восьмым с тех пор, как папа Урбан II почти двести лет назад призвал христиан к оружию. Тело усопшего короля перевезли во Францию, где похоронили в аббатстве Сен-Дени.
Теперь жителей Акры привела в уныние весть о взятии войском Бейбарса крепости Крак-де-Шевалье, оплота крестоносцев. Она считалась самым неприступным бастионом христианства на Востоке и оставалась самой крупной крепостью госпитальеров. Гарнизон капитулировал после пяти недель ожесточенных сражений. А затем город был буквально стерт с лица земли. За последние три года Бейбарс оттеснил христиан к морю. Осталось лишь несколько разбросанных по побережью городов и поселений.
Двигаясь по территории прицептория, Уилл видел на лицах людей усталость и страх. В свое время тамплиеры владели на Заморских территориях почти сорока крупными крепостями. Ко времени, когда Бейбарс набрал силу, их количество сократилось до двадцати двух. Теперь же осталось лишь десять.
В последние несколько недель Уилла мучили сомнения, но теперь он получил подтверждение правильности предпринятых действий. Иначе нельзя.
Обменявшись приветствиями с несколькими встретившимися по пути рыцарями, он направился к башне, самой ближней к морю. Она считалась наиболее старым строением в прицептории — ее построили еще при Саладине. Побитые песком стены, пробившиеся в трещины пучки остроконечной травы. По обе стороны от входа стояли два сержанта с мечами.
— Доброе утро, сэр, — бодро проговорил один, завидев Уилла. — Давно вас не видел.
— Я был занят, Томас. — Сводчатый проход был низкий, Уиллу пришлось нагнуться.
— Хочу вас предупредить, — сказал Томас. — Выглядит он скверно.
Уилл остановился.
— Леонардия, — объяснил Томас. — Заболел на прошлой неделе.
— Леонардия? И сильно?
— Не хочет говорить. Но выглядит плохо.
Уилл вошел в башню и сразу из теплого июня попал в сырой ноябрь. Короткий проход закруглялся к ступеням лестницы, ведущей к верхним уровням башни, где хранилась казна. Лестницу охраняли три вооруженных сержанта. Уилл свернул направо, в круглое помещение, где находились два рыцаря. Один сидел за столом, листал толстую книгу записей, другой нес караул рядом с опускающейся решеткой.
Рыцарь на скамье поднял глаза:
— А, брат Кемпбелл. Пришел проведать узника, я правильно понял?
— Стражник сказал, он болен. Сильно?
Рыцарь недоуменно пожал плечами:
— Не наше дело следить за здоровьем узников. Мы просто держим их здесь, сколько положено по приговору. Но я уверен, твой визит его утешит. — Он кивнул напарнику. Тот сдвинул засов и поднял решетку. За ней открылась лестница, уходящая вниз, во тьму.
Чтобы не оступиться, Уилл, спускаясь по неровным ступеням, касался кончиками пальцев стены. Снизу тянуло соленым морем, плесенью, гнилью. В некоторых местах стена была ноздреватая, как черствый пирог. Вибрирующий ритмичный гул становился все громче. Башня стояла так близко к морю, что ее достигал сильный прибой. Вот наконец в самом низу стал виден факел. Он вышел в узкий коридор, высеченный в скале. Лужи на полу отсвечивали чернотой. Помещения здесь находились ниже уровня моря, и стены источали влагу. Вода из луж стекала по желобу, пробитому в полу. Двери темниц располагались по одну сторону коридора. Их насчитывалось десять. Укрепленные железными пластинами, запертые на деревянные засовы. У другой стены стоял длинный узкий стол и скамья, где три сержанта играли в шашки.
— Доброе утро, — сказал Уилл.
— Неужели утро? — удивился один. — У нас, наверное, время течет иначе. — Оставив товарищей продолжать игру, стражник прошел к двери в конце прохода и поднял покоившийся на двух консолях засов. Дверь поддалась не сразу. Пришлось дважды пнуть. — Возьмите факел, сэр.
Уилл вытащил из держателя головешку и вошел в темницу. В нос сразу ударила густая волна гнили, ощущавшаяся по пути вниз. Стражник закрыл за ним дверь, поставил засов на место. Уилл ходил сюда уже три года, но по-прежнему этот звук вызывал у него приступ легкой клаустрофобии. Пока дверь оставалась открытой, факел горел ярким неровным пламенем, а потом потускнел, едва освещая сырую темницу. На полу стояла миска с жирным на вид варевом, покрывшимся морщинистой коркой. За миской, откинувшись спиной на стену, сидел узник. Одна рука загораживала лицо от света, другую приковали к вделанному в стену железному кольцу. Это был Гарин.