— Он, конечно, молод, — бормотал прорицатель, — но в нем сидит лев. Я это вижу.
— А возможно, слышал от моих придворных, — холодно возразил Бейбарс.
— Он похож на тебя, повелитель, — продолжал бормотать лукавый Хадир. — Когда ты был моложе.
Бейбарс допил кумыс, поднял глаза на тяжело вздыхавшего сына:
— Ты закончил?
— Не могу! — Барака бросил гусиное перо на пол, забрызгав плитки чернилами. — Синджар дает мне задачи, хотя знает, что я не могу их решить.
— Он хочет тебя научить, — устало проговорил Бейбарс.
— Можно я решу задачи завтра, отец? — сказал Барака, повернувшись в кресле. — А сегодня поеду на охоту. Калавун обещал меня взять.
— Поедешь, когда закончишь уроки.
— Но, отец…
— Ты меня слышал? — Бейбарс со стуком поставил кубок на стол.
Барака вздрогнул, отцовский тон его напугал. Обиженно выпятив губу, он снова повернулся к пергаментам.
— Могу я побеспокоить тебя, мой повелитель?
Барака и Бейбарс повернулись. В дверях стоял Калавун, почти доставая головой до верхнего края арки. Уже тронутые сединой темные волосы зачесаны назад и собраны в хвостик. Одет в темно-синий плащ, цвета его полка.
— Эмир Калавун! — Барака вскочил, подбежал, схватился за его большую ладонь. — Пошли, посиди со мной. Помоги с уроками.
Калавун улыбнулся мальчику:
— Я уверен, ты хорошо справишься сам.
— Нет! — Барака снова надул губы. — Потому что уроки Синджара глупые.
— Он хороший учитель, — мягко проговорил Калавун. — Тебе нужно его ценить. Он учил меня арабскому, когда я только попал в армию мамлюков.
Барака отпустил руку Калавуна и уныло уставился в пол. Но вскоре снова оживился.
— Ты обещал меня взять на охоту!
— Только если, — Калавун бросил взгляд на Бейбарса, — позволит твой отец.
— Пожалуйста, отец, — взмолился Барака.
— Возьми свои пергаменты и отправляйся к Синджару. Закончи с ним. Я хочу поговорить с Калавуном.
Барака быстро собрал пергаменты с задачами и направился к двери.
— Ты забыл перо, — окликнул его Калавун.
— Слуги принесут другое, — ответил Барака. — Они для того здесь и нужны.
Калавун проводил его взглядом, затем повернулся к Бейбарсу:
— Зачем ты призвал меня, мой повелитель?
Бейбарс устало поднялся с кресла.
— Кажется, мой сын любит тебя больше, чем меня. — Он направился к большому сундуку, открыл крышку, извлек серебряный футляр для свитков.
— Меня ему любить легче, мой повелитель. Ведь я не могу быть с ним строгим.
Бейбарс протянул футляр Калавуну и сел.
Эмир извлек свиток, начал читать.
— Франки предлагают перемирие. — Он оторвал глаза от пергамента. — Когда ты это получил?
— Вчера.
— Сказал кому-нибудь?
Бейбарс отрицательно покачал головой:
— Тебе первому.
— Подписано королем Киликии.
— Да. Узнав о намерении принца Эдуарда, Шарль де Анжу предлагает посредничество между мной и франками. Думаю, он надеется на наши прежние добрые отношения.
— Им много не нужно, — сказал Калавун, продолжая просматривать письмо. — Только бы удержать то, что осталось.
— Пусть уберутся домой, тогда и война закончится. А то лезут ко мне со всякими перемириями.
Калавун помолчал.
— Мы отобрали у франков большую часть земель, и с нынешним войском они не могут нам угрожать. По крайней мере в обозримом будущем. Монголы много опаснее. Даже если франки замышляют временное перемирие, все равно нам выгодно его принять.
— Я не желаю с ними мира, — тихо проговорил Бейбарс. — Я говорил Омару, что нам никогда не очиститься от западной скверны, если мы будем с ними любезничать, как в свое время Саладин. — Он направился к окну.
— Иногда для блага наших людей надо идти на уступки, — сказал Калавун. — Иначе придется воевать и с франками, и с монголами. Франки сейчас слабы и предлагают нам передышку. Давай используем эту возможность.
— Наверное, ты прав, — пробормотал Бейбарс, — но с тех пор, как Омар… — Он закрыл глаза. — С тех пор, как он погиб, я не могу думать ни о чем другом.
Бейбарс похоронил друга шесть месяцев назад. Трупы двух ассасинов сожгли вместе с тележкой. Настоящих лицедеев, которые должны были выступать на печально окончившемся празднике, вскоре нашли мертвыми в одном из городских домов. Тела лицедеев почти полностью разложились, значит, их убили давно. За это время ассасины успели подготовиться к представлению. Бейбарс жестоко расправился с укрывшимися в горах ассасинами, но это не могло заполнить пустоту в душе, возникшую после ухода Омара. Со временем она ощущалась все больнее. Иногда он вдруг приказывал призвать Омара, и слуги заикаясь напоминали султану, что его приближенный умер.