— Эй, ты, стой на месте! — крикнул один, поднимая факел.
Человек в сером побежал.
Двое стражников бросились за ним, а один подошел к мертвому. Пламя факела осветило черную тунику с забрызганным кровью восьмиконечным крестом тамплиеров на груди.
В нескольких кварталах от этого места виноторговец Антуан де Понт-Экве сидел в своей конторке за столом, вздыхая, пытался разобраться в счетах. Услышав крики, он встал, открыл заднюю дверь, вгляделся. Безлюдный переулок. Небо над крышами побледнело, занималось утро. Голоса затихли. Смачно зевнув, Антуан начал закрывать дверь и замер. За пустыми бочонками на земле что-то лежало. Он бы ничего и не заметил, если бы на темный предмет не попал свет из комнаты. Ворча, Антуан поднял вещь, оказавшуюся книгой. Довольно толстой, аккуратно переплетенной в полированный пергамент. Надпись на обложке вытиснена золотой фольгой. Что эта надпись означает, Антуан знать не мог, но сделана книга была красиво и он не представлял, почему кто-то выбросил ее, такую дорогую на вид. На миг у Антуана мелькнула мысль положить книгу туда, где она лежала, но, виновато оглядевшись, он зашел в лавку и закрыл за собой дверь. Рассмотрев находку, поставил ее на пыльную захламленную полку под прилавком и неохотно возвратился к своим счетам. Вот приедет брат — если, конечно, этот мошенник здесь появится — и, может быть, расскажет, о чем эта книга.
Нью-Темпл, Лондон
3 сентября 1260 года
В Нью-Темпле, центре ордена тамплиеров на Британских островах, в здании капитула собрались братья для очередного посвящения в рыцари. Они сидели молча на скамьях, обратившись лицами к помосту с алтарем, перед которым на коленях, склонив голову, стоял восемнадцатилетний сержант.[2] Без туники. Голая грудь в янтарных отблесках свечей. Слабое шипящее пламя не могло, конечно, разогнать вековой мрак внутренних покоев, и потому большинство собравшихся скрывала тень. В сопровождении двух клириков на помост взошел брат-капеллан. В руке книга в кожаном переплете. Повернувшись лицом к собравшимся, он подождал, пока клирики установят на алтарь священные сосуды. Затем они отступили за алтарь, где стояли два рыцаря в длинных белых мантиях с красными восьмиконечными крестами на груди и спине, и брат-капеллан начал.
— Ессе quam bonum et quam jocundum habitare in unum.[3]
— Amen, — хором отозвались братья-тамплиеры.
Брат-капеллан окинул их внимательным взглядом.
— Во имя Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятой Девы Марии я приветствую вас, мои братья. Вы собрались здесь для святого обряда, так давайте же его вместе продолжим. — Он перевел глаза на коленопреклоненного юношу. — С какой целью ты пришел сюда?
Сержант напрягся, вспоминая слова, которые следовало произнести. Он учил их накануне всю ночь.
— Я пришел, чтобы отдать братству свои тело и душу.
— Во чье имя ты отдаешь себя?
— Во имя Господа и во имя Гуго де Пейна, основателя нашего священного ордена, который, отказавшись от жизни в грехе и тьме, ушел от мирской суеты и… — сержант замолк с колотящимся сердцем, — и, облачившись в плащ с крестом, совершил паломничество к Заморским территориям, где стоял против неверных огнем и мечом; который, вернувшись, поклялся охранять всех пилигримов-христиан на их пути к Святой земле.
— А ты, желая облачиться сейчас в мантию ордена и зная о необходимости тоже уйти от мирской суеты и последовать по стопам нашего основателя, станешь ли ты истинным и смиренным слугой всемогущего Господа?
Получив от сержанта положительный ответ, брат-капеллан взял с алтаря глиняный сосуд и осторожно переложил оттуда в золотое кадило смолистую смесь ладана и мирры. Затем поджег ее кусочком тлеющего древесного угля. Вверх потянулась завивающаяся струйка дыма. Брат-капеллан закашлялся и отступил за алтарь. Вперед вышли два рыцаря.
Один вытащил из ножен меч и направил его на сержанта.
— Добрый брат, благополучие нашего ордена только внешнее. Ты видишь прекрасных коней и могучее оружие, хорошую еду и питье, красивые одежды, и кажется тебе, что у нас будет легко. Но осознай же суровые заповеди, лежащие в основе жизни в ордене. Ибо если ты захочешь пребывать в землях по эту сторону моря, пошлют тебя по другую, если захочешь есть, будешь ходить голодным, и если пожелаешь спать, тебя разбудят, если пожелаешь бодрствовать, прикажут лечь в постель. Можешь ты принять эти заповеди во славу Господа и ради спасения души своей?
— Да, сэр рыцарь, — торжественно отозвался сержант.
— Тогда ответь правдиво на вопросы.