Он поднял свой мешок, отяжелевший от еды, которую напихала туда Элвин.
— Мне нужно идти за пергаментами и вернуться в прицепторий к вечерне.
Она выдавила улыбку.
— И для меня будет лучше, если я вернусь раньше. Сейчас во дворце только и говорят о Пьере де Понт-Экве, которого король призвал выступить на День всех святых. Слуги только тем и занимаются, что перешептываются. Королеву я давно уже не видела в таком прекрасном настроении.
— Что за Пьер?
Элвин удивленно вскинула брови:
— Честно, Уилл, я знаю, ты живешь в монастыре, но все равно нужно ведь как-то общаться с миром. — Она вздохнула. — Пьер — трубадур. Очень знаменитый.
— А-а-а… — протянул Уилл без энтузиазма. Он не разделял увлечения Элвин поэзией.
— На юге этот Пьер уже вызвал переполох. Его стихи особенные, не такие, как у других трубадуров. Я думаю, вечер будет интересный.
Они спустились с холма, больше не проронив ни слова. Ближе к воротам дорогу запрудили повозки и всадники. В воздухе клубилась пыль. Дорога повернула на север к аббатству Сен-Дени, королевскому некрополю со времен Дагоберта I. Они миновали несколько крестьянских усадеб, источающий аромат виноградник, большое имение, две часовни и лечебницу. Городские стены возвели больше семидесяти лет назад, во время правления Филиппа Августа, но с тех пор Париж вышел далеко за их пределы. Ворота Сен-Дени караулили стражники. Между повозками сновали нищие в лохмотьях, совали миски для подаяния. Уилл и Элвин стали в очередь.
— Проклятые нищие, — зло проговорил стоявший перед ними тучный мужчина в бархатном плаще и свирепо посмотрел на оборванцев.
Уилл распознал выговор уроженца севера. За годы, проведенные в Париже, он уже достаточно овладел французским, чтобы понимать любые наречия.
— И шагу нельзя ступить, везде эти изгои и бродяги, — продолжил толстяк, тряся щеками. — Проклятие на них всех!!! — Несколько человек в очереди повернулись посмотреть на него. Вдохновленный вниманием, он разразился обличительной речью против грабителей, шлюх и бездельников, стремящихся загадить его город, некогда сиявший чистотой и великолепием.
Уилл отвернулся. Будь он рыцарем, ему бы не пришлось ждать в очереди. Он мог бы свободно пройти мимо стражников в ворота. В последнее время, казалось, все напоминало Уиллу о его униженном положении.
Свой восемнадцатый день рождения, день совершеннолетия, юноша встретил, как обычно, с унынием. Ему придется ждать еще целый год и один день. То есть до следующего января. Прошло полгода, но он по-прежнему писец старого капеллана. Отрабатывает наказание за осквернение Святого причастия, совершенное шесть лет назад. Все эти годы он нес это бремя без сетований и стонов. Добросовестно исполнял любую работу, какую давал Эврар. Не важно, насколько она оказывалась трудной, утомительной или скучной. Спрашивать капеллана о посвящении было все равно что взывать к камню. Каждый следующий день становился тяжелее предыдущего. Уилл по-прежнему обитал в сержантских казармах, а его ровесники перебрались в рыцарские покои. В часовне он стоял на коленях, а его приятели сидели на скамьях. Любая трапеза была для него мучением, так как он знал, что это их объедки.
Пройдя в ворота, они вместе с толпой двинулись по рю Сен-Дени. Уличные торговцы и фигляры состязались в привлечении внимания прохожих. Сегодня был день продажи скота, и вся улица пестрела навозными лепешками. Городские запахи вызывали тошноту. В прицептории Уилл о них забывал, но когда вырывался в Париж, они атаковали его со всей своей мощью. Острую вонь источали кожевни, обильно удобренные огороды, где выращивали коноплю и лен, разнообразные нечистоты, которые выплескивали из окон прямо на улицу.
— Будешь ждать городскую карету? — спросил он.
Элвин заслонила ладонью глаза, посмотрела на небо.
— В такой прекрасный день лучше пройтись, чем трястись в душной переполненной карете. — Она заправила волосы под чепец, оставив несколько прядей свисать вдоль щек.
Уилл потянулся их убрать, но этот жест, прежде такой естественный, теперь показался неуместным. Его рука на секунду повисла в воздухе, затем упала.
— Тогда я пошел.
— Но до Ситэ нам по пути, — сказала Элвин, притворившись, что не замечает его неловкости. — Ты ведь за пергаментами?
— Сегодня не в Латинский квартал, — быстро проговорил Уилл. — У постоянного поставщика пергаменты кончились. Я иду к другому, рядом с воротами Темпла.
— А-а-а… — Элвин начала поправлять чепец, пытаясь скрыть разочарование. — Когда встретимся в следующий раз?