— Разумеется, — Ма Ша не стала этого отрицать. — Я же говорила, ты и Юлань дети, которых зачали при помощи демонической практики. Матушка ваша не очень сильна, глупа и одержима. Это ж надо поверить тому, что вычитала в книге, случайно найденной на полке. Мой крестраж даже обложку для нее создать не смог, хотя надо признать, он уже был почти истощен. Судя по взгляду, тебе интересно?
Разумеется! И надо признать, со всем, что было сказано в адрес матушки, я была согласна.
— Так и быть. Мой крестраж из Тайного царства вынес твой предок, который и запечатал Царство. Козел он, предок твой, был еще тот, убил моего милого Тянь-Тяня, а ведь Тянь-Тянь почти смог сломать печать! Боже, как я злилась, как было обидно. И как было смешно, когда я поняла, что дневник оказался снаружи! Правда, энергии в нем оставалось уже не так много. Но все равно, когда твоя мать его нашла, части меня хватило силы рассказать ей про одну технику — создание гения. Там не так уж и много нужно. Это, впрочем, неважно. Важно, что в итоге рождаются два ребенка. Один из которых после того, как техника полностью завершена: красив, умен, талантлив во всех областях. Этот ребенок — любимое творение неба! Квинтэссенция идеала, совершеннейшее из творений! — распалялась сидящая передо мной женщина. Ее взгляд горел! Даже просто описывая результат, она была в экстазе, а мне не давал покоя один вопрос.
— А второй? — не удержалась я, хотя понимала, что задав его, могу оказаться в щекотливом положении
— А второй, — Ма Ша на мгновенье замялась. Выражение ее лица сменилось с экстатического на задумчивое. Она отвела взгляд и несколько раз постучала длинными ногтями по подлокотнику кресла. А когда же ее взгляд вернулся ко мне, он был полон невинности и легкой растерянности. Такое выражение лица я часто видела, когда в детстве пытались отчитывать озорничавшую Юлань. Ну да, дорогая ваза разбита, но это же не вина Юлань. Да и ваза не такая уж и дорогая. Этот взгляд уверенности в собственной непогрешимости я ненавидела больше всего. Глаза, которые смотрят так… мне хотелось впиться в них ногтями и выдрать! Потом, конечно, можно вставить в красивую оправу, не пропадать же такому сокровищу, и хранить в резной нефритовой шкатулке, где-нибудь в самом темном углу самого темного склада, чтобы больше никогда не видеть! Порыв холодного ветра заставил меня поежиться, обернувшись в сторону зашумевших глициний. В какой-то момент мне показалось, что среди высокой травы я увидела какую-то черную тень. Но стоило мне отвести от этого места глаза, как тень пропала. Показалось.
— А что со вторым? — наконец прервала затянувшееся молчание Ма Ша.— Со вторым все нормально, просто его развитие не такое хорошее. Но даже так чистейшие небесные духовные корни — это неплохо.
Я сделала вид, что поверила. Меня не оставлял один вопрос: зачем было подсовывать матушке такую технику? В госпоже Ма Ше я легко угадывала знакомые с детства черты, и чем дальше я наблюдала, тем сильнее была уверена в том, что ни при каких обстоятельствах сидящая передо мной не потерпит кого-то, кто превосходит ее в чем-то. Она может быть только единственной, уникальной и неповторимой! Поэтому у меня было подозрение, что судьба второго ребенка — смерть. По крайней мере, мне пророчили недолгую жизнь, и если бы не дед с бабушкой… Я подавила подобные мысли, они могли помешать мне.
— Думаю, мы заболтались.— Я улыбнулась и кивнула. Действительно, заболтались. Раз уж первоначальный план не увенчался успехом, мне не оставалось ничего другого, как последовать столь неожиданно подвернувшейся возможности. И даже если мне солгали, я хотя бы смогу выплеснуть давно копившееся раздражение. Хотя стоило еще кое-что уточнить:
— А как вы попали в мое духовное сознание, достопочтенная госпожа Ма Ша?
— Всего лишь забавное стечение обстоятельств. У небесных духовных корней есть небольшой изъян - их владельцы очень уязвимы к вторжению извне. Но к тому моменту, как практикам становится интересно духовное сознание обладателя таких корней, он, как правило, уже умеет неплохо себя защищать. А вот ты с поврежденными меридианами…— Последнее предложение Ма Ша протянула с некоторым экстазом, а потом вздохнула и продолжила. — К тому же мой крестраж, хоть выдохшийся и уничтоженный, остался рядом с тобой и стал моим маяком.
Я задумчиво побарабанила ногтями по подлокотнику. Очень прилипчивый жест, тебе помогает выразить свою задумчивость, а других раздражает. Идеально.