Но одно, друг мой, остается неизменным. Какую бы проделку я ни учинила, она ничто по сравнению с глупостью вашего вмешательства.
Идемте. Позвольте мне показать, куда способны завести ваши самонадеянность и глупость.
Глава 3
Элинор
– Вы, случайно, не видели Роуз? – спрашивает у прислуги Элинор, переходя из комнаты в комнату.
Солнце уже высоко в небе, а Роуз куда-то запропастилась.
После утренней прогулки на автомобиле с Эдвардом у Элинор подкашиваются ноги и сводит живот. Он много чего умеет делать хорошо, однако вождение машины не входит в этот перечень. Одно дело, когда за рулем сидит Уилсон, и совсем другое, если руль оказывается в руках Эдварда.
В кухне миссис Беллами почти закончила ощипывать курицу. Куриная тушка лежит на столе: розовая и чем-то похожая на пупырчатого младенца. Элинор чувствует тошноту. Она быстро отворачивается и наливает себе стакан воды с лимонным соком.
– Она ненадолго забрела сюда после завтрака. Искала, чего бы пожевать, – говорит миссис Беллами, вытирая руки о фартук. – С тех пор я ее не видела.
Повариха вздыхает, раскидывает руки и отводит их в стороны, будто снимает напряжение в саднящих плечах. Должно быть, ощипывание кур – занятие утомительное. На столе высится груда красных и золотистых перьев. Самые тонкие плавно слетают на пол, подхваченные ветерком, что дует из открытой задней двери.
– Глядите, какая тощая курица, – говорит повариха. – Придется посылать Берти еще за одной. У этой не хватит мяса, чтобы нынче вечером накормить столько ртов. И о чем он только думал, притащив мне этого жалкого курчонка? Мало мне хлопот, так еще и электричество выключилось. – Миссис Беллами угрюмо смотрит на погасшие лампочки, свисающие с потолка. – Может, вы знаете, когда его починят?
– Полагаю, генератором уже занимаются. Еще немного, и свет появится, – отвечает Элинор и снова смотрит на курицу. – Миссис Беллами, мне думается, этого мяса вполне хватит.
– Если не хватит, по загривку получит не кто-то, а я, – фыркает миссис Беллами.
В словах поварихи ощущается ирония. Уместная ли, этого Элинор не знает. Если уж на то пошло, миссис Беллами сама нуждается в откармливании. Обычно поварихи бывают пухленькими и кругленькими, однако миссис Беллами целиком состоит из острых углов и жил. И ее сходство с ощипанной курицей, лежащей на столе, отнюдь не мимолетное.
– Поступайте, как считаете нужным, – непринужденно отвечает Элинор. Ее голос легок, как ветерок, шевелящий волосы на затылке. Она старается не думать о другой курице, которой тоже свернут шею. – Я должна разыскать Роуз…
Она покидает кухню, унося недопитый стакан. Лучше не смотреть на то, что творится за кулисами приготовления пищи. Если слишком задумываться об этом, поневоле склонишься к вегетарианству. А это не ее стезя; во всяком случае, не сейчас, в ее положении. Может, потом, когда она родит.
Элинор останавливается в коридоре, глотая воду. Резкий вкус лимона успокаивает подступающую к горлу тошноту. Солнце струится сквозь витражные окна по обеим сторонам входной двери, отбрасывая разноцветные отражения на стены и сверкающий дубовый паркет. Рядом громко тикают напольные часы, вселяя в нее уверенность.
Утром, когда они катались, Эдвард отчитал ее. Мягко и по-доброму, но смысл его слов был четок: она должна побольше отдыхать и заботиться о себе и ребенке. За что, как ей кажется, он платит мисс О’Коннелл? Няня должна вплотную заниматься своими обязанностями, а Элинор то и дело берет эти обязанности на себя.
Она задумывается о себе, о том, в кого превратилась. Из-за Мейбл перестала посещать лондонские званые обеды и вечеринки. Когда-то она была совсем другой. Она устроилась на работу в Военное министерство, чтобы зарабатывать на жизнь, но работа ей очень нравилась. Ей нравилась хлопотная конторская жизнь, ощущение того, что она занимается чем-то полезным и участвует в чем-то большем, нежели домашние дела. Работа у Эдварда оказалась еще лучше. Она разделяла его страсть к научным исследованиям, и ее ощущение полезности только возросло. Но после замужества работу пришлось оставить. Элинор вспоминает те дни и вдруг чувствует, что тоскует по ним. Она любила работать у Эдварда, сводить воедино все многосторонние данные его исследований, находиться в гуще всего этого, находиться рядом с ним с утра до вечера, и так каждый день.
А ведь ее жизнь могла бы потечь совсем в другом русле, не прояви она тогда смелость и не откликнись на предложение о встрече, изложенное в оставленной им записке. Когда в указанное время она вошла в кафе «Брю», то чувствовала себя бесстыдницей. Эдвард сидел за столиком у окна. Увидев ее, он улыбнулся и приветливо помахал рукой, но, невзирая на это, она была готова повернуться и выбежать из зала. Однако его непринужденный разговор и уверенность вскоре заставили Элинор забыть о себе. Он оказался обворожительным, умным мужчиной. Она впервые видела перед собой психолога. Настоящего ученого. Она охотно слушала все, о чем он рассказывал, делясь своими знаниями. Элинор покорили его уверенность, сила и стремление изменить мир. Он искал себе ассистента – человека молодого и сообразительного. Мужчина или женщина – это роли не играло. Эдвард рассказал, что согласно результатам проделанных им исследований женщины по умственным способностям ничем не отличаются от мужчин. Это противоречило традиционно мужским воззрениям на женщин. Эдвард искал подходящую кандидатуру, о чем рассказал бригадному генералу. Тот сообщил, что с окончанием демобилизации его кабинет закроется. Следовательно, предположил Эдвард, Элинор так и так придется искать новую работу. Генерал хорошо отзывался о ней. «Может, ее заинтересует ваше предложение?» – спросил он Эдварда… Элинор практически сразу рассказала Эдварду, что у нее есть младшая сестра. Сможет ли она зарабатывать столько, чтобы хватило на них обеих? Через полгода она уже сидела за столом в университетском кабинете Эдварда. О жалованье она могла не беспокоиться: Эдвард платил ей вдвое больше, чем получали ассистенты. Вряд ли ей встретился бы более понимающий и заботливый работодатель.