Участники массовых беспорядков требовали отмены государственных актов, восстанавливавших ЧИАССР, и нового изгнания чеченцев.
Союзным силовым структурам с огромным трудом удалось избежать межнациональных столкновений в воссозданной республике, но напряженность еще долго не спадала.
Со временем обстановка нормализовалась, и через пару десятилетий уже вряд ли можно было сказать, что в Чечено-Ингушетии имеются основания для разжигания национальной неприязни.
Чеченцы, несмотря на пережитые ими в процессе исторического развития трагедии и потрясения, в большинстве своем не обозлились и сохранили в себе черты толерантности. Многие из них вступали в межнациональные браки, дружили семьями с представителями разных народов, делились с соседями радостью и горем, и, казалось, не было никаких оснований для возникновения эксцессов на этнической почве. Но вместе с тем не обходилось и без случаев, когда некоторые чеченцы крайне нетерпимо и даже враждебно относились к представителям других национальностей, особенно к русским, что находило отражение в оперативных документах органов госбезопасности.
К примеру, имел место такой вопиющий факт, когда один из учителей городской школы Гудермеса (чеченец) перестал общаться с коллегой, кумыком по национальности, после того, как увидел, что последний поздоровался за руку с русским. В другом случае житель Грозного, руководящий работник и член КПСС, грозил убийством домочадцам, если они посмеют произнести в семейном кругу хотя бы одно слово по-русски. Еще один субъект из этой же «колоды», проживавший в Шалинском районе, устроил у себя такой домострой, при котором под страхом физического наказания запрещалось общение с любым человеком нечеченской национальности. А близкие отношения он поддерживал только со своими однотейповцами.
Подобные выходки в то время на корню пресекались органами КГБ, а когда при Дудаеве их место заняли полукриминальные формирования бородатых неучей, то национализм и этноцентризм стали проявляться в самых уродливых формах.
Этому немало способствовала и политдемагогия новых властей и отсутствие концепций национальной политики как в Грозном, так и в Москве.
Надо сказать, что националистически настроенные лица популярностью в народе никогда не пользовались, но они наряду с ваххабитами оказались востребованными для нужд ичкерийской системы, идеи которой составляют весьма пеструю мозаику.
Поэтому для развенчания ичкеризма потребуется дискредитация ее составляющих с различных позиций. В этой сфере имеется простор для деятельности политических, правовых, религиозных, идеологических, информационных и прочих институтов, которые при правильной постановке целенаправленной работы могли бы без особенных затрат и усилий добиться позитивных результатов.
Главное в данном деле — суметь публично демонстрировать неидентичность лозунгов о независимости чеченского народа и целей ТОЙ, которые преследуются определенной категорией посвященных функционеров главным образом во имя собственного блага.
Примеров тому великое множество, но основной из них заключается в том, что ичкерийские лидеры и функционеры, независимо от их гражданства или национальности, в ходе организованной ими трагической мистерии только обогатились, в то время как все остальные участники спровоцированного ими конфликта погибли или пострадали. На жертвенный алтарь кровавого шабаша, устроенного жрецами тайного общества, были принесены прежде всего простые чеченцы и российские солдаты. Маховик войны, сознательно запущенный московскими паркетными генералами и грозненскими амбициозными атаманами, за которыми стоят кукловоды из числа банковских аферистов и нефтяных жуликов, оказался лишенным эффективного тормозного механизма. Кашу заварили, а предусмотреть, как расхлебывать, забыли, ибо сознание тех, кто затеял все это, было затуманено запахом долларов.
Выставляя на общественное обозрение эту подноготную конфликта, особое внимание следует уделить тому обстоятельству, что заинтересованные в чеченской войне лица, которых не без основания можно назвать функционерами ТОЙ, занимали и отчасти продолжают занимать ответственные кресла в московских кабинетах или безбедно пребывают за рубежами страны, куда из лесов Ичкерии устремляются и их бородатые коллеги.
Другим аспектом развенчания идейного содержания ичкерийской смуты является дискредитация ваххабизма как чуждого кавказскому менталитету и классическому исламскому вероучению псевдорелигиозного экстремистского воззрения, навязываемого извне с определенными политическими целями.