Жизнестойкость ичкерийской системы тайного общества и ее исторических аналогов в Европе и Азии, а также методы и масштабы борьбы с ними государственных институтов по ряду критериев вполне сопоставимы.
Можно сравнить также многое другое, что свойственно подобным образованиям, в частности, наличие у них харизматических лидеров. Названные нами Моле, Сиро и Хасан составили бы неплохую компанию Джохару, который вряд ли чем уступает своим предшественникам.
Лидерство Дудаева имело огромное значение для зарождения ичкеризма и угасание во многом мифологизированного образа этого человека в общественном сознании явится одним из признаков кризиса идейной составляющей всей системы. Поэтому представляется полезным остановиться более подробно на незаурядной личности основателя Ичкерии, с которым автору приходилось сотрудничать по разнообразным вопросам довольно продолжительное время.
В общении ичкерийский лидер был мягким и тактичным, никогда никому прямо ни в чем не отказывал, принимал всех подряд в любое время и по любому вопросу. Автор присутствовал, когда в президентский кабинет, расположенный еще в старом правительственном здании ЧИАССР, начальник его канцелярии Керимов привел старую русскую женщину для решения, по ее словам, «весьма важного и срочного вопроса». Оказалось, что некие лица запрещают бабке вывозить своих кур в Ставрополь, куда она переезжает на жительство. После нее появился капитан ВВС, служивший в Казахстанавиационной части, причем принес в кабинет увесистый портфель, как оказалось, никем не досмотренный. В это же время в приемной, в канцелярии, в коридоре и на лестнице ждали многочисленные посетители, которых был готов принять новый глава республики. В ночное время прием продолжался дома у брата Мирзы по улице Шорса 1, где с семьей проживал президент. Вся улица круглосуточно была забита автомобилями, и ходоки шли потоками. Но такое положение имело место только в начальный «романтический период чеченской революции», и вскоре Дудаев стал также недоступен и оберегаем, как глава режима, у которого много врагов.
Он был подвижен, резок, когда злился, голоса не поднимал, а как бы угрожающе шипел, вплотную приблизившись к собеседнику.
Одевался подчеркнуто просто и по-военному строго, не был гурманом, к алкоголю был равнодушен. Президент не любил публичных выступлений, не обладал ораторским даром, терпеть не мог громких споров, которые часто затевались в парламенте, с заседаний которого просто уходил, когда его не слушали.
Всегда уважительно относился к старшим, не перебивал пожилых людей, если даже не был с ними согласен, почитал религиозных авторитетов, причем независимо от их конфессиональной принадлежности. Относительно его политических взглядов можно сказать, что Дудаев до конца не понимал приоритеты ведущих мировых держав, которые идеи чеченской независимости никогда не поставят на весы против стратегического сотрудничества с Россией.
Если же ссылаться в этом плане на политические аналогии, которые иногда приводил в беседах Дудаев, то независимость Чечни от России никак не сопоставима с независимостью Бангладеш от Пакистана или отделением Эритреи от Эфиопии. Разные категории, разные ситуации, разные масштабы, разные времена. Впрочем Дудаев и не был одержим идеей полного отделения Чечни от России, а добивался доступными и известными ему средствами и способами хотя бы официально декларированного на словах права чеченцев иметь независимое государственное образование, а также публичного отказа России от применения силы при решении этого вопроса. Вот что он сказал еще в 1994 году в одном из своих интервью: «Идет спланированная акция под руководством высшей политической, военной, специальной власти России… На силовом решении чеченского вопроса нагревают руки другие силы в Москве. Когда Россия откажется от насилия, мы не только не выйдем из России, мы от нее не отлепимся».
С целью воплощения своих политических замыслов в международную практику Дудаев пытался прибегать к помощи Организации Непредставленных Народов (ОНИ), одновременно пренебрежительно отзываясь о деятельности ООН в сфере деколонизации. Как и следовало ожидать, его демарши в этом направлении не дали также желательных для него результатов.
С момента избрания Дудаева председателем Общенационального конгресса чеченского народа в 1990 году он оказался вовлеченным в бурный водоворот текущих событий, в котором со своими собственными интересами «крутились» самые разные общественные силы, такие как народные фронты, политические партии, номенклатурные, мафиозные и тейповые кланы, мюридские братства, уголовники, интеллигенция, деловые люди, духовенство, националисты, фанатики и много всякой случайной шушеры. Нового лидера общественно-политического движения, где все эти силы были представлены, тянули в разные стороны. Первый и единственный чеченский генерал был нарасхват, и никому не приходило в голову предъявлять какие-либо особые требования к «вождю нации». Генерал в силу своего понимания стоящих перед ним задач был вынужден лавировать между всеми этими группами и с порога не отвергал никого. Однако с течением времени и усложнением ситуации он столкнулся с необходимостью отдавать предпочтение тем или иным кланам и авторитетам. При этом каждый из них старался влиять на новоиспеченного лидера различными, не всегда чистоплотными способами.