— Очень богат и знатен был род Шимоновичей, — продолжал свой рассказ Колесов, теребя щеточку седых усов над верхней губой. — Оставил он о себе память в интереснейшей науке топонимике. И уже в современной России мы находим на картах такие названия населенных пунктов, как Большое и Малое Шимоново, что в Александровском районе Владимирской области, а также село Шимониха, которое находилось по дороге из Ростова в Суздаль в девятнадцатом веке. В настоящее время остался еще один населенный пункт Шимоново, который расположен неподалеку от Можайска…
— Постой, не так быстро, — остановил Рыбин увлекшегося Колесова, забывшего, что он находится не на преподавательской кафедре института, в котором работал последние годы. — Насколько я понял из цитаты, ты говоришь о времени княжения Юрия, которого его современники чаще называли Долгая Рука?
— Правильно, — кивнул Колесов. — Георгий Шимонович был тысяцким у Юрия Долгорукого, которого считают основателем Москвы только потому, что он когда-то собственноручно прикончил боярина Кучку, владевшего красивым селом, находившимся по обеим сторонам Москвы-реки. А убил он его за жену-красавицу, спрятанную мужем от князя, раскатавшего на нее похотливые губы…
— Ну, это история известная, — заметил Рыбин. — К тому же основателем Москвы князя Юрия, или Гюрги, как говорили в древности, считают не столько из-за убийства Кучки, сколько за то, что в Москве он организовал встречу с другими князьями, чтобы составить коалицию против Изяслава Мстиславича, захватившего тогда престол в стольном граде Киеве. Этим мы, пожалуй, никого не удивим…
— А то, что некий подручный тысяцкого Шимоновича по имени Василий, который должен был отвезти Киево-Печерскому монастырю драгоценный дар в виде «большой казны», состоявшей из золотых украшений, серебряных гривен и церковной утвари, так и не довез его до получателя, хотя и «целовал крест» на то перед своим начальником Георгием Шимоновичем, — это тебе интересно? И какая интрига закрутилась после того, как тысяцкий проведал о краже и, бросив все, кинулся искать похитителя?..
— С этого места, пожалуйста, поподробнее! — попросил Рыбин.
— А поймал он этого вора именно в своей собственной вотчине Шимоново, что под Можайском, и там же провел тщательное дознание об этом деле…
Противостояние княжеских кланов Мономашичей и Ольговичей в средневековой Руси, как показалось новоявленному прозаику, могло стать захватывающей основой для его первого приключенческого романа.
Пробные главы, написанные Рыбиным, Колесов показал своему приятелю — известному писателю Юлиану Сергееву, который для начала раскритиковал стиль и язык начинающего романиста в пух и прах, а потом дал несколько дельных советов, касавшихся правильной расстановки акцентов в построении интриги будущего произведения.
Одна встреча за другой — постепенно вспыльчивый Сергеев стал более сдержан в оценках творчества Рыбина и даже предложил ему посодействовать в издании первой книги в солидном коммерческом издательстве. Рыбин уже находился в предвкушении тех ощущений, которые знакомы только начинающему литератору, держащему в руках сигнальный экземпляр своей первой книги, но… В связи с безвременной кончиной Сергеева о распрях между Мономашичами и Ольговичами пришлось на время забыть, вплотную занявшись расследованием гибели литературного мэтра и друга, каковым Сергеев успел стать для Рыбина. А толчком к принятию решения самому заняться расследованием послужило письмо, полученное уже после известия о смерти Сергеева, то самое, которое Владимир и назвал «посланием с того света». Именно в нем и находился перечень адресов, имен и фамилий людей разных национальностей, которых Юлиан почему-то обозначил как «представителей семейств Мономашичей и Ольговичей»… Это был своеобразный шифр, ключом к разгадке которого, как сразу догадался Рыбин, были его собственные историко-литературные наработки.
Письмо «с того света» было следующего содержания: «Дорогой друг! Вспомни о судьбе боярина Кучки. Меня, как видно, ждет нечто подобное. Прошу об одном — постарайся довести мой “Киево-Печерский патерик” до последней строчки. И помни, только осторожность помогла выжить Одиссею в его скитаниях! Прости-прощай!..» Далее шел список из девяти имен и адресов, пять из которых стояли слева под заголовком «Мономашичи», а четыре справа — под «Ольговичи».
Рыбин решил начать расследование с посещения пивного ресторана в Мюнхене, адрес и фамилия владельца которого стояли сразу под «Ольговичами», только из-за того, что туда ежедневно отправлялся из Москвы рейс Аэрофлота.