Имоджен продолжила изучать содержимое сундука и нашла альбомы с многочисленными маленькими черно-белыми фотографиями, на которых были запечатлены давно умершие члены семьи. Среди них она обнаружила фотографию семи маленьких девочек в белых фартуках поверх темных платьев. Они стояли в ряд вдоль деревянного забора на каменистом пляже. Под фотографией аккуратным почерком ее матери была сделана подпись с перечислением имен девочек: «Мими, Белла, Амелия, Роуз и друзья. Август 1902». Нашла она и фотографии своей матери в молодости: хорошенькой и жизнерадостной, с тонкой талией, затянутой в корсет, и волосами, убранными наверх. Фотографию со свадьбы родителей: ее мать в свадебном платье по моде двадцатых годов и отец – высокий, подтянутый, в шляпе-цилиндре. Ее собственную свадебную фотографию: Имоджен в длинном платье из кремового атласа и фате, ниспадающей волнами на землю.
На дне сундука лежала старая коробка из-под обуви, приобретенной в магазине в Ньюкасле под названием «Бэйнбридж и Ко». На ее крышке была изображена женщина в платье с широкой развевающейся юбкой, а рядом – подпись: «Прекрасная женская обувь». Имоджен улыбнулась: ее мать обожала красивые туфли. Коробка оказалась заполнена письмами. Изучая даты и почтовые штемпеля на бледно-голубых, кремовых и зеленых конвертах, она узнала свой детский почерк и поняла: это были те самые письма, которые она посылала домой матери, когда еще была ребенком. Как же это трогательно, что мать хранила их, аккуратно разложив в хронологическом порядке, и так удивительно, что они пролежали здесь, никем не тронутые, все это время.
Имоджен извлекла из кремового конверта одно из писем. Оно было датировано шестым октября 1939 года – самое начало войны. Имоджен было пятнадцать, и ее вместе со школой эвакуировали из Ньюкасла в безопасный Озерный край.
«Как бы я хотела, чтобы ты была здесь, – писала она своей матери, – и помогала бы мне справляться со всеми неприятностями. Миссис Линфилд ужасно гадкая, а Хелен вовсе не так мила, как казалась на первый взгляд. Сегодня у меня опять все болит, математика никак не решается, а Хелен на следующей неделе собирается уехать навестить своих маму с папой и останется там на целую неделю»…
К удивлению Имоджен, слезы потекли из ее бледно-зеленых глаз, когда она вспомнила о той юной девушке, которая оказалась одна в сотнях миль от дома. Письмо было переполнено жалостью к самой себе – Имоджен уже забыла, что когда-то была способна на это чувство.
Перебирая выцветшие конверты, она пыталась вспомнить, какими были первые недели войны, когда все казалось таким простым и ясным…
Часть первая. Странная война. 1939–1940 годы
Как национал-социалист и немецкий солдат я вступаю в борьбу с отвагой в сердце. Вся моя жизнь – одна нескончаемая борьба за мой народ, за его возрождение, за Германию. И в этой борьбе есть лишь одно кредо – вера в народ. Одно слово всегда мне было неведомо, и слово это – капитуляция. ‹…› Если наша воля так сильна, что никакие беды неспособны ее сломить, тогда наша воля и наша германская мощь смогут все преодолеть.
Я обращаюсь к вам из кабинета на Даунинг-стрит, 10. Этим утром британский посол в Берлине поставил перед немецким правительством ультиматум: если до одиннадцати утра они не сообщат нам о своей готовности вывести войска из Польши, нами будет объявлена война. Сейчас я вынужден вам сообщить, что подобных действий не было предпринято, и, следовательно, наша страна вступает в войну с Германией.
Глава первая
Ньюкасл, Англия, последние дни августа 1939 года
Имоджен Митчелл слонялась без дела по глухому переулку и водила по ограде длинной палкой, которая издавала при этом приятный глухой стук.
– Бум, бум, бум… – повторяла она себе под нос в такт стуку палки.