В то время как в Амане по–прежнему сияют Древа, в Средиземье наступает Век Звезд. Варда/Эльберет зажигает в небе новые, еще более яркие звезды и созвездия, сделанные из серебряной росы Тельпериона, чтобы они служили источником света для Детей Илуватара, когда те пробудятся. Стремясь поскорее увидеть Детей, Аулэ создает семь разумных созданий, которые зовутся Отцами гномов. Илуватар упрекает его, однако дарует гномам самостоятельную жизнь и свободную волю: наделить ими под силу одному Эру. (Для Толкина создание души — это всегда прямое вмешательство Бога, подобно изначальному сотворению мира[83].) Когда эльфы наконец пробуждаются на берегах озера Куивиэнен и слышат в тишине шум воды, звезды — первое, что они видят. «Потому–то с тех пор любили они звездный свет и чтили Варду Элентари превыше всех Валар»; для эльфов звезды и журчание воды навсегда неразрывно связаны. (Надо ли говорить, что эльфы прекрасно видят в звездном свете.)
Эльфов называют «наделенные даром речи» (квенди). Как напоминает Древобород, это они начали давать имена сущностям и изобретать язык. Придуманный эльфами язык — сам по себе отклик свету — прекрасно вписывается в мир, родившийся в единстве музыки, света и Логоса (Слова). Опираясь на теорию Оуэна Барфилда об эволюции сознания, Берлин Флигер пишет: «Сознание, выраженное в речи, соотносимо со светом» (с. 70). Стоило бы припомнить и то, что свет остается загадкой даже сегодня, то есть для современной науки. Оптика Ньютона основывалась на разложении белого света на спектры, а Гандальв указывает Саруману, что для этого надо сойти с тропы мудрости. Но когда Эйнштейн выстроил свою теорию относительности вокруг того, что скорость света остается постоянной, независимо от скорости наблюдателя, картезианско–ньютоновское механистическое восприятие благополучно преодолели. В 1951 году Эйнштейн писал, что после пятидесяти лет размышлений он (как и никто другой) так и не понимает, что такое свет на самом деле.
Загадочность света в современной физике напоминает отчасти средневековое и античное представление о нем как о первичной форме материальности и выражении первого божественного Слова. Средневековый мир выстроен из света, и свет этот толковали как выражение Божьего созидательного акта «ведения». Современный астроном говорит нам, что элементы наших тел состоят из звездной пыли и откованы в небесных горнилах много тысячелетий назад. Нас охватывает поэтический восторг — что это, как не смутное эхо древнего озарения? Вплоть до наших дней, в рамках традиции, заимствованной у греков, повсеместно считалось, что человеческий глаз видит благодаря духовному огню или свету, в нем заключенному, — его лучи встречаются и сливаются со светом мира. Толкин пишет словно бы изнутри такой традиции; это подтвердит любой, прочтя «Властелина Колец», — текст изобилует описаниями сверкающих и сияющих глаз. Тут больше чем затертая метафора; образ гармонично вписывается в мифологию, которая, помимо всего прочего, повествует об истории света, сознания и языка, переплетенных воедино.
С проявлением эльфов мы приходим и к созданию «Сильмарилей», по имени которых названа эпопея. Эти священные самоцветы воплощают свет, нисходящий с небес, в форме, доступной земным созданиям. Феанор, принц эльфов–нолдор, величайший из эльфийских мастеров, наполняет их жидким сиянием Двух Древ Валинора. Особенно ценен в Сильмарилях не сам кристалл, но живой свет, его заполняющий, и свет этот сам по себе — не произведение мастера, а дар богов. Собственническая любовь Феанора к творениям своих рук (а они, в конце концов, воплощают высочайшее достижение искусствва и науки) знаменует падение эльфов, ибо «грех» — это попытка безраздельно присвоить дары, вместо того чтобы хранить их с доверием и благодарностью. Если драма времени посвящена свободе и злоупотреблению свободой, то самоцветы оказываются в центре этой драмы.
Падение эльфов находит внешнее выражение в том, что Сильмарили похищает Мелькор, ныне прозванный Морготом, Врагом. Одновременно Древа уничтожены: их иссушает и отравляет паукообразное чудище Унголиант, воплощение Морготовой зависти и тяги тьмы к свету. Сияние Древ сохраняется только в Сильмарилях; Феанор и его сыновья, одержимые местью и ненавистью, клянутся неотступно следовать за ними, пока стоит мир, и не согласны уступить их даже Валар. Ужасная клятва заставляет Феанора с сыновьями обратиться против других эльфов и гонит их в изгнание. Сценой событий становится Средиземье. Именно там продолжает развиваться драма, при новом источнике света, ибо из последнего цветка и последнего плода умирающих деревьев созданы Луна и Солнце. Начинается отсчет трех долгих Эпох Солнца. Основное содержание Первой Эпохи — поражение Моргота, Вторая знаменует взлет и падение Нуменора, Третья отмечена Войной Кольца.
83
О происхождении и природе Тома Бомбадила не рассказывается ничего; он описан как древнейший из живущих на земле. Возможно, он — дух природы, Майа из свиты Иаванны, воплощение животворящих весны и лета. Возможно, он — дух смеха, смеха Тулкаса Могучего. Возможно, он — просто–напросто музыка, ибо он, по всей видимости, не способен говорить прозой: его слова словно танцуют в некоем ритме и складываются в песню, и «его песни обладают большей силой». Кольцо не имеет над ним власти и даже не делает его невидимым, ибо «он — главный» [Цитаты из речитатива Тома Бомбадила (ВК, книга I, глава VIII) даются в дословном переводе. — Прим. перев.]. Он неодолимо напоминает мне Шута — воплощение трансцендентной свободы, безответственности и любви — в толковании карт таро у Валентина Томберга (