10. Новое откровение женского начала.
Новые аспекты женской духовности, возможно, откроются в связи с одним из самых ярких и таинственных образов Откровения Иоанна: “И явилось на небе великое знамение – жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее месяц из двенадцати звезд. Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения” (Откр. 12:1-2). В католических храмах этот сюжет часто встречается на иконах и фресках как изображение Девы и Богородицы Марии. Но против такого истолкования есть серьезные возражения. В православном богословии Богородица переживается как личностное средоточие Божественных энергий; по учению Григория Паламы, она стала как бы раздаятельницей этих энергий; ни одно из Божественных Действий уже не совершается помимо нее. Напротив, “жена, облаченная в солнце” представляет собой скорее средоточие тварного космоса. Может быть, именно с ней связано то “рождение твари к новому состоянию”, о котором пророчествовал Феофан Затворник. Кроме того, подчеркнуто, что “она кричала от болей и мук рождения” – признак, как бы специально отличающий ее от Марии, которая, согласно древнему церковному преданию, рождала “безбольно”.
Для библейской системы образов является совершенно необычной космическая символика “жены, облеченной в солнце”: как правило, пророки употребляли эти символы лишь для того, чтобы обличить языческие культы. Но здесь: солнце, луна, 12 звезд. Вспомним книгу Бытия: солнце для управления днем, луна для управления ночью, “и звезды” (Быт. 1:16). 12 звезд, скорее всего, символизируют 12 “знаков зодиака”, известных с глубокой древности – эти условные секторы звездного неба обобщенно выражают влияние дальнего космоса на психические структуры Земли. Мы уже отмечали. что глагол ЛЕМАМШАЛ: управлять – содержит компонент МА: вода. Символика Апокалипсиса, таким образом, указывает на какую-то сущностную связь “жены” с мировой психической энергией. При этом “жене” помогает сама земля: “И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей. И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа” (Откр. 12:15-17).
Отметим, что здесь, как и в книге Бытия, употребляется несколько неожиданное для патриархального библейского сознания выражение “семя жены”: “И вражду положу между тобою и между женою, – говорит Господь эдемскому змию, – и между семенем твоим и семенем ее; он будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту” (Быт. 3:15).
Хотя на этот раз в образе змия выступает Сатан, низверженный на землю (Откр. 12:9), но он действует уже совместно с Рахавом, “зверем, вышедшим из бездны” (11:7), которому дракон передал свою “великую власть” (13:2). “Вода”, вышедшая “из пасти”, может означать одновременно “верхнюю” и “нижнюю” психическую энергию: сверху – изощренная клевета, отравляющая умы, снизу– слепая ярость, кипящая в крови. Но даже объединенное действие двух мятежных духов, которым, к тому же, помогает “лжепророк” (13:11-17), владеющий методами человеческой магии, – оказывается на этот раз бессильным. Земля выходит из своего векового подчинения “суете” (Рим. 8:12) и спасает жену. Павшие ангелы в совокупности с каинитскими магами теряют свою власть над психическими энергиями: эта власть, которую в свое время не смогла удержать Ева, теперь переходит к “жене, облеченной в солнце”. Это означает глубинный поворот во всем ходе эволюционного процесса творения.
Если, по дерзновенному прозрению Григория Паламы, Богородица стала раздаятельницей Божественных, нетварных Энергий, то “жена, облеченная в солнце”, должна стать управительницей энергий тварных: витальных, психических или духовных. То, что потеряла Ева, с избытком возмещается в грядущей “жене”: подобно тому как Эдем был очагом, из которого чистая энергия жизни должна была распространяться на всю землю, так теперь таким очагом для всего космоса должна стать планета Земля.
Есть ли какие-либо библейские пророчества и прообразы, связанные с этой “женой”, помимо Апокалипсиса Иоанна? Третья Книга Ездры, которой мы коснемся ниже, содержит краткое, но многозначительное указание: “и явится невеста, и являясь покажется, – скрываемая ныне землей” (3 Ездр. 7:26). К апокалиптической жене может иметь отношение образ “младшей сестры” из Песни Песней, приводящий в затруднение как еврейских, так и христианских толкователей: “Есть у нас сестра, которая еще мала… что нам будет делать с сестрою нашею, когда будут свататься за нее? Если бы она была стена, то мы построили бы на ней палаты из серебра; если бы она была дверь, то мы обложили бы ее кедровыми ветками…” (Песня Песней, 8:8-9).
Наконец, сокровенное пророчество о ней можно усмотреть в евангельском эпизоде с двумя сестрами Лазаря, которого воскресил Иисус – Марией и Марфой (Лк. 10:38-42). Первая сидит у ног Учителя, слушая Его слова; вторая энергично занимается хозяйством, заботясь “о большом угощении”. Хотя в этом эпизоде Богородица Мария не участвует, но в Православной Церкви этот текст читается на Богородичные праздники. Тем самым дается понять, что Мария Лазарева символизирует Марию, Мать Иисуса; в таком случае можно предположить, что Марфа символизирует другую, апокалиптическую “жену”, которой предстоит управлять обширным земным “хозяйством”.
Если в Церкви, как Православной, так и Католической, сохранилась живая струя женской, Богородичной святости, то мужская, мужественная духовность находится в длительном упадке. Можно высказать твердое убеждение: если эта духовность возродится, то она будет тринитарной, будет связана с переживанием в опыте тайн Святой Троицы; этому должно предшествовать прояснение догматического сознания. Возврат к святоотеческому и апостольскому переживанию полноты человеческой природы Иисуса, восстановление библейского почитания праотца Адама – необходимые шаги к постижению тварного образа Святой Троицы.
11. И восстанет в то время Михаил.
Но кто же, все-таки, третий?
Ответ на это дает откровение Иоанна Богослова. Ибо жена, “облеченная в солнце”, рождает сына: “И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти народы жезлом железным; и восхищено было дитя его к Богу и престолу Его… И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, и не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаной, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены вместе с ним. И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его; потому что низвержен клеветник братьев наших, клеветавших на них перед Богом нашим день и ночь. Они победили его Кровию Агнца и словом свидетельства своего и не возлюбили души своей даже до смерти” (Откр. 12:5-11).
Как отмечают комментаторы, слово Христос в древнейших вариантах этого текста пишется без грамматического члена, т. е. означает не имя собственное, но нарицательное “помазанник”, cristoV; так же пишется Христос в Откр. 20:4, 6. Когда в Откровении Иоанна речь идет о человеке Иисусе, то употребляются имена Иисус, Иисус Христос, чаще всего Агнец; здесь же дается понять, что должен явиться еще один Помазанник, действующий властью Иисуса и от Его имени. Очевидно, это и есть младенец, рожденный женой, “которому надлежит пасти все народы”. Пророк Даниил прямо называет его имя: “И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор как существуют люди” (Дан. 12:1). Здесь явно идет речь о Михаиле-человеке; но несколько ранее в книге Даниила Михаил упоминается как ангел. Посланный к пророку другой ангел, Гавриил (Дан. 8:16; 9:21), говорит ему: “я пришел бы по словам твоим, но князь царства персидского стоял против меня двадцать один день; но вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне” (Дан. 10:12-13); “князья” здесь – ангелы народов, с чем единодушно согласны почти все толкователи.