***
- А кино так себе было…., - начала было Ленка делится впечатлениями после сеанса, когда откуда-то из подворотни находящихся рядом с «Октябрем» домов раздался отчаянный, пронзительный, разрывающий душу вой.
- Что это? – в ужасе спросила Ленка.
Тессей в несколько прыжков скрылся в подворотне. Ленка побежала следом за ним…
Открывшаяся им обоим картина заставляла забыть все виденные за всю жизнь фильмы ужасов.
Собачья будка полыхала огнём. В ней закрытая заживо горела какая-то собака. Щуплая старушка пыталась прорваться к животному и спасти его, но её останавливал бугай лет двадцати, бритый налысо с перекошенной от злобы физиономией.
Мир в сознании Марка словно замер в кадре стоп. Плакала Ленка. Выла собака. Отчаянно рвалась из рук бугая старушка.
Без единой эмоции в душе, Тессей в мгновение оказался рядом с бритоголовым парнем. Джеб[1] в голову и бугай выпускает из рук старушку.
- Ты что, уб…
Джеб в корпус не даёт ему договорить.
А Марк уже вышибает ногой дверцу, которой закрыта собачья будка. Визжащий, горящий комочек вываливается на асфальт, и Марк накрывает его курткой.
Страх замирает в глазах бритоголового, когда тот встречается с взглядом Марка Тессея. Синий безжалостный лёд. Взгляд убийцы. Пантеры перед смертоносным прыжком.
- Ты чего, чувак? – бритоголовый пятится назад…
Марк бил бугая с наслаждением. Без эмоций впечатывал удары в живот, спину, в голову.
- Марк, остановись! Марк, не надо! Собачка жива! – орала Ленка, но Тессей словно находился в трансе.
Он был боевой машиной, машиной для убийства. Эта человеческая мразь должна быть уничтожена! Немедленно!
- Марк, ты его убьёшь!
На какое-то мгновение Марк остановился. Окровавленный бритоголовый, сжавшись в комок, повизгивал, прикрывая голову руками.
- Марк, собачка ещё жива, - подскочила к Тессею Ленка. На её руках, завёрнутая в куртку смотрела молям взглядом спасённая собака. На обгорелой заострённой морде - громадные карие глаза. – Мы ещё можем спасти её, если отвезём к врачу. Оставь этого урода!
Морок оставил сознание Тессея. Чувства вновь вернулись к нему, и он с внутренним содроганием посмотрел на заплаканное Ленкино лицо.
***
- Ожоги третьей степени, - сказал ветеринар, когда Марк и Лена привезли несчастное животное в клинику. – Необходимо удаление мёртвых тканей, пластика кожи. Собаку придётся оставить в нашей клинике. Н-да…., - врач заглянул животному в обожжённую пасть. – Обширные ожоги ротовой полости. Она не сможет питаться сама. Нужен назогастральный зонд и внутривенное питание. Трахеостомия тоже потребуется. В общем, молодые люди, недели две ваша собачка поживёт у нас. А что у вас случилось? Пожар?
- Нет, - сумрачно ответил Марк, не желая вдаваться в подробности.
- Ладно, - кивнул ветеринар.
- Я могу её навещать? - Лена еле сдерживалась, чтобы не расплакаться, до того ей было жалко не в чём неповинное существо.
- Конечно, - ответил врач. – В нашей клинике многие животные проходят курс лечения. Здесь во многом как в человеческой больнице. Пациентов можно навещать, только сами понимаете, в вашем случае гостинцы будут неуместны.
Два месяца спустя….
- Динка! А ну слезь со стула, маленькая дрянь! – крикнула Лена.
Собака виновато опустила морду, но со стула не слезла.
- Вот же вредная! Я кому сказала – слезь!
- Лен, отстань от пёсечки, - на кухню вошёл улыбающийся Марк.
- О, а ты где шляешься? – возмутилась Лена. – Я тут его жду, обед приготовила. Что ты интересно вообще ешь, когда меня у тебя не бывает? В холодильнике одни сосиски и пельмени!
- Да нормально я ем, - Марк схватил Ленку в охапку. – К тому же у меня есть ты!
- Я бываю у тебя не всегда, - возразила девушка.
- А хочешь быть всегда? – серьёзно спросил Тессей.
- Чего? – удивилась Елена.
- Подожди, - Марк полез в карман брюк, и девушка с удивлением отметила, что её парень волнуется. Обычно такой сдержанный Марк.
Через несколько секунд Тессей извлёк из кармана миниатюрную коробочку.
- Вот…
Изящное золотое колечко утопало в алом бархате…
- Это ты мне? – Лена с чувством какой-то беспомощности смотрела на Марка.
- Выходи за меня замуж….
***
Двое мужчин в восточных одеждах ехали на странных животных (то ли на зверях, то ли на ящерах) по выжженной солнцем долине. В глубоких растрещинах в земле гудел пустынный ветер. Вечно сухие кустарники хрустели под копытами диковинных животных, а их всадники вели неторопливый разговор: