Вокруг Козеньки уютно устроились Лука, Илья, Марк, Мария, Отшельник, Иван, Матвей и пан Анджей. В печи трещали обломки очередного дивана. Как же хорошо, что почти во всех квартирах старого двухэтажного дома сохранились печки с тех времён, когда ещё топили углём и дровами. Хотя по идее такие печи должны были порушить ещё в восьмидесятых годах двадцатого века. Однако, некоторые люди настолько бережливые, что предпочитали сохранять печи как раритеты старины, украшая их рюшами, полотенцами и домовичками.
- Я дикий человек, - начал рассказ Сергей Владимирович. – Всю свою жизнь канителюсь со всякой сволочью! Сестра – тварь и профурсетка – на неё всю жизнь положил. А ведь я был охотником, рыболовом. В Казахстане реки, огромная Каратал и средняя Тентек. Там рыба разная: маринка, лещ, линь, чебак. В предгорье Алатау – кеклики. На Севере, в селе Обозерское в лесах тетерева, белые куропатки, глухари. Я с тринадцати лет, как ружьё отец дал, пропадал в лесах, да на реках. А потом меня в эту военное даугавпилское училище родители определили. Зачем? Для чего? Я бы на охотоведа выучился бы. Всю жизнь провёл бы в лесах. Но нет же. Нас в семье четверо было. Старший брат умник, математический гений, ему и институты и всё, что ни пожелает. А мне – военное училище. Как рабу, как отбросу! Средний брат – алкаш. А сестра, я заботился о ней как о человеке, даже когда на инвалидную коляску попал, а она сволочь!
- А что сестра сделала? – тихо поинтересовался Марк.
- Сестра! Да даже язык не поворачивается её сестрой назвать. У ней три квартиры было, а ей все мало, она как я потом понял, ждала, когда я в ящик сыграю, инвалид хренов, чтобы она и моё жильишко себе прибрала. А тут в городе светопреставление началось. Меня инсульт накрыл, а сестра, падла, взяла все деньги свои и мои, и смылась из Ставрополя. А я вот как червяк на одной руке ползал, ползал и доползался, что меня чуть не сожрали.
Марк Тессей, глядя на Козеньку тяжело вздохнул: «Н – да, оказывается, одиночество бывает разным. Есть кокетливое одиночество молодой девушки. Ах, ах, меня не понимают! Есть волчье одиночество преступника. Безудержное алкаша. И вот такое угрюмое одиночество старика – паралитика»
Между тем, Сергей Владимирович Козенька ожил, повеселел. Настойка бабы Маши подействовала на него, видимо, ободряюще, потому что старик начал травить байки из своей военной молодости. Через какое-то время компания и не заметила, как стала от души хохотать над историями Козеньки. И хотя все понимали, что возможно, старик что-то приукрасил, а что-то и вовсе придумал, далёкая жизнь инвалида добавила жар затухающему в печи пламени. И начавшаяся за окнами полуразрушенной двухэтажки снежная буря уже не вызывала такого отчаяния и тоски, которые стали неизменными спутниками каждого человека в группе Отшельника.
***
Наутро группу Отшельника ждало новое приключение, похлеще вчерашнего чуть не съеденного старика. На этот раз группа наткнулась на противостояние тех самых воинственно настроенных христиан и не менее воинственных язычников, предводитель которых, с томагавком в руках, обвешанный мечами, ножами и секирами с воплями: «Подите прочь, от вас жыдовней вонит», пытался проломить голову вооружённому арматуриной патлатому бугаю.
- Для общего антуражу ещё янычар не хватает, - пробормотал Отшельник.
- Мусульмане севера – запад оккупировали, - сказа Лука. – Слышал, перебили там представителей других религиозных конфессий, теперь в юго-запад прорываются. Придёт время и до центра, и михайловского района доберутся.
- Только их и не хватало в дополнение к этим! – смачно плюнул Отшельник.
- Огорчает ГОСПОДА каждый наш греховный помысел, каждое греховное деяние к ближнему: обиды, ненависть, зависть, злоба, похоть, любой шаг от БОГА, от заповедей ЕГО подталкивает нас к бездне ада. Не будем огорчать ХРИСТА братья и сёстры мир вам! – нараспев сказал патлатый предводителю с томагавком.
Марк от таких словес гражданина, который вчера чуть не полакомился Козенькой, застыл с приоткрытым ртом.
- И откуда столько дебилов на Руси расплодилось?! – похоже человек с томагавком тоже не ожидал таких речей. – Ты мне зубы не заговаривай, козёл! Мы вас не трогаем, а вот вы на нас нападаете и жрёте именем своего господина! Вы кто после этого?!