Минута всемирного молчания Глава 18
Часть 3
Минута всемирного молчания
18
Время остановилось. Так, по крайней мере, стало казаться королеве Тиа. Уже давно не было вестей от Лэй. Карантинный город изолировали не только на физическом, но и на энерго-информационном уровне. И через Отражение не пробиться. Чтобы скоротать ожидание, Тиа путешествовала по многоуровневой структуре Отражения. Особенно задержалась она в Царстве Мертвых.
Из карантинного города сюда прибывали всё новые души. Испуганные, истомленные голодом и страхом, измученные ненавистью. Они прибывали к вратам с надписью «Bonum et Malum». Зловещие чащи леса вокруг врат сначала вводили в ужас, но затем даровали неведомые доныне спокойствие, о котором при жизни человек не мог и мечтать.
Воздух в этих местах пропитался сыростью, трава выросла выше колен, полевые цветы опьяняли ароматом. Тиа ожидала увидеть Девочку – Смерть, но она не появилась. Конечно, в Царстве Мёртвых она является только смертным в том облике, который заслужила каждая отдельная душа. Бессмертным присутствие платиновласой малышки уже ни к чему.
Тиа шла пешком медленно, прошла поле и погрузилась в прохладу густого леса. Ветер, бушевавший в поле, тут резко стих. На деревьях дремал густой мох, под ногами хрустели сухие ветки и листья. То тут, то там за деревьями мелькали чьи-то силуэты – вновь прибывшие. Королева ожидала, что вот вот в дебрях возникнет средневековый город, но вместо него появилось вполне современное поселение. Не город, а просто дома с просторными стеклянными лоджиями. В них разместились те, кого оставила тревога, и накрыло чувство покоя. Перед каждым домом лужайка с площадкой для гольфа и местом для шашлыков. Видно, что многие люди уже здесь обвыклись и даже пытаются наладить быт. В небольших ведерках они принесли пропитанное приправами и уксусом мясо, и вызывающий аппетит аромат витает над лужайками.
На лоджиях – низкие столики. В небольших чашечках только заваренный чай. Угощаются и тихо беседуют вновь прибывшие, вспоминая прошедшие жизни.
- А было ли со мной всё то, что я помню? – спрашивала седенькая старушка у тучного важного мужчины. – Был ли проклятый город и удар ножом прямо в сердце? Неужели мир, где обитают страшные люди, для которых я стала добычей, реально существует? Теперь кажется, что долго долго мне снился кошмар и вот я проснулась здесь, в месте, которое истинно реально.
- Не знаю, - равнодушно пожал плечами мужчина. – Здесь так хорошо, что не хочется думать и задавать вопросы.
- А вы как умерли? – поинтересовалась старушка – Молодой ведь ещё. И вы откуда будете? Из Ставрополя?
- Откуда? – изумился мужчина. – Не знаю такого места. Я из Нью–Йорка, умер от рака.
- Что? – изумилась теперь старушка. – И вы на каком языке со мной беседуете?
- На английском, - мужчина пошевелил густыми бровями. – Как и вы.
- О, нет! – воскликнула старушка. – Я говорю на русском.
- Мы беседуем на разных языках и понимаем друг друга?
Тиа хмыкнула и отошла от увлечённой беседой парочки. Да, конечно, смертные не знают эту особенность Отражения. И про универсальный язык мыслей тоже ничего не знают. А между тем, покой Царства Мёртвых стал околдовывать и королеву. Она села за пустой столик. Какой-то услужливый человек поставил перед ней тарелку с дымящимся на шампурах мясом и чашечку кофе, как будто знал, что сейчас хотела Тиа.
Просидев немного, королева посмотрела на висящие над входом в лоджию часы. И только теперь заметила, что они стоят. Секундная стрелка замерла, не отмеряя время. Стало любопытно, который в Царстве Мёртвых час. И Тиа побрела по дому. Её поразило обилие всевозможных часов, больших и малых, настенных, настольных, современного дизайна и старинных. Они весели на стенах, по трое, четверо на одной стене, стояли на столах, комодах, журнальных столиках. Каждые часы показывали разное время. Но ни одни не шли! И тут вспомнилось королеве.
Случается, что личные часы, которыми человек владел в течение жизни, останавливаются в момент смерти хозяина. И завести их нет уже никакой возможности. Были такие часы и в жизни Тиа, в прошлой, человеческой жизни. Случилось это, когда умерла мама. Стрелки её любимых настенных часов с маятником остановились ровно в момент смерти – в полшестого утра.