- Ваша горничная, маркиза, - мадам де Бете заискивающе улыбалась. – Она провидит вас в вашу спальню. Во второй половине дня я зайду за вами.
ХХХ
Этой ночью Мария Луиза плохо спала. Перед закрытыми глазами то вспыхивали многочисленные костры, и факелы возле Норт Дам де Пари, то танцевала в воздухе уличная комедиантка, то с огромной скоростью проносились залы Версаля. А то внезапно появлялось лицо безумного музыканта в светло-коричневой куртке на голом теле. Да, и сама ночь, по сути, была уже на исходе. Почему они не могли заночевать в Париже? Какая нужда галопом нестись в Версаль, тратить на это два часа ночью? Все-таки мадам Жозани безумная женщина! Хотя в душе Мария Луиза знала почему. Мадам Жозани не терпелось оставить ее и уехать к родственникам в Париж. Чтобы свободно за кружкой пива рассказывать о годах, проведенных в Санси. Хвастать заработанным и вздыхать о том, как же вымотала ее эта несносная маркиза.
ХХХ
Парикмахер, наконец, закончил возиться с прической. Пышные всегда растрепанные волосы Марии Луизы оказались уложенными волнами вокруг головы. По бокам почти у самых висков в каштановые пряди вплелись искусственные цветы. Желтое платье подчеркнуло бледность кожи. Впрочем, еще никогда девушка не видела себя такой красивой.
- Мы сейчас пойдем на бал? – спросила она вошедшую мадам де Бете.
- Нет, - заулыбалась та. – Мы всего лишь пойдем в салон Изобилия. Туда уже пришли все. Короля сегодня не будет, но герцог Дамор Пропре придет. Думаю, получится замечательный вечер.
«Как странно течет время в этом дворце. Я приехала сюда глубокой ночью, день наступил незаметно, причем не с самого утра, потом так же незаметно куда-то исчез. И вот снова вечер».
Мария Луиза всем своим существом испытывала неприязнь к этому незнакомому герцогу Дамор Пропре. Она хотела увидеть королеву. Быть представленной Марии Антуанетте. А вместо этого…. Нелепица какая-то. Правда мама ее предупреждала, что в Версале не все так просто. Что это не Санси, одинокий всеми забытый замок, а резиденция королей, где все подчинено другим законам. Этикету. Странный, однако, у них этикет.
- Отчего так? – Мария Луиза не заметила, как задала этот вопрос вслух.
- Что, простите? – переспросил парикмахер, напоследок поправлявший прическу.
Он хотел убедиться, что все сделал великолепно.
- Я хочу понять, - Мария Луиза увидела в зеркале, что мадам де Бете удалилась, видимо решив, подождать за дверью, - Почему она так вольно ведет себя со мной? Ужасно вульгарно!
- Дама, которая только что отсюда вышла?
- Да.
- А вы никому не расскажите?
- Не расскажу что?
- Понимаете, - парикмахер наклонился к самому уху Марии Луизы. От него пахло мылом и духами. – Дело в том, что на самом деле мадам Бете никакая не графиня.
- Что? – у Марии Луизы от удивления мурашки поползли по телу.
- Тише. Да, да, она такая же графиня, как я король. Мы росли с ней. И ее звали Анжелка – торговка.
- Торговка?
- И эту даму, с которой вы вчера приехали, я тоже знаю, вместе по одним улицам бегали. Тоже важной особой стала. Как это у них получается. Думаю все дело в одном очень пикантном месте.
- В чем? – Мария Луиза не удивилась, если бы услышала такое в деревне, но во дворце, в Версале!
- Просите, госпожа. Я сказал лишнее.
- Вы с мадам Жозани и мадам Бете выросли вместе?
- Ну, скажем так, знал их.
-Но мадам Жозани не графиня, она просто занималась моим воспитанием.
- Ну да. А вот мадам Бете – графиня.
- Ничего не понимаю.
- Думаю, тут дело не обошлось без герцога Дамор Пропре.
- А вы знаете этого человека? Что он из себя представляет?
- Редкостный засранец! – сказал парикмахер с воодушевлением и тут же осекся. – Ой, простите, мадмуазель. Сорвалось. Редкостный шалун этот герцог, скажу я вам. Через его постель прошли все местные дамы без исключения. Тут в Версале люди сами понимаете, добродетелью не отличаются, но этот превзошел всех. Последняя его пассия графиня Иветта де Монпасье сейчас в трауре.
- А что случилось?
- Кажется, она надоела герцогу. Вот интересно, кого на этот раз мадам Бете найдет этому вертлявому Дамор Пропре? Вы поосторожнее с этими господами, мадмуазель.
Парикмахер внезапно замолчал, сообразив, что, вероятно, слишком много сказал. Но юная маркиза, потрясенная услышанным, уже не обращала на него никакого внимания.
Все ясно. Мария Луиза раздраженно встала. Превосходно, первой в Версале ее встретила обыкновенная сводница. Фальшивая графиня. Вот с кем, оказывается, переписывалась ее мама! Вот кому доверила судьбу дочери! И, ведь ничего с этим на данный момент поделать нельзя. Королева всего в получасе езды отсюда, но она так недосягаема. Мария Луиза попала в объятия чудовищного спрута, имя которому – этикет, по правилам которого, она не могла подойти к королеве и заговорить с ней. Не могла приехать в Трианон, любимый дворец Марии Антуанетты и слиться с толпой молодых дворян без чьей-то рекомендации. Ее должен кто-то представить. Кто-то, достаточно влиятельный.
7
Неужели в этих платьях они ходят каждый день? Но как?
Мария Луиза стояла в желтом с золотым отливом платье для торжеств, в одном из тех самых, которые ее матушка Жозефина де Сансильмонт все же настояла взять с собой в дорогу. Сколько, интересно, оно весит? Фунтов 60 не меньше, а то и больше. Бесконечные юбки, кружева, воланы, корсет, фижмы. Дома в Санси она надела это платье всего один раз, когда примеряла. И вообще в замке юная маркиза предпочитала носить «домашние» платья, достаточно просто сшитые и без корсета. А еще туфли нещадно жмут ноги. И это не бал, а обычный вечер за игрой в карты, распитием вина и поеданием фруктов. Сначала, когда мадам Бете предложила Марии Луизе трость, та отказалась. Она же не старушка. Но теперь жалела о своем поспешном решении. И чувствовала себя закованным в латы рыцарем. Только вместо металла кружева. Ну, да, и еще корсет – настоящая пытка. Врезается в ребра так, что невозможно дышать.
«Что же это за бредовая мода, если в платье трудно ходить»?
Салон Изобилия в этот вечер оказался особенно многолюден. Шикарные дамы в полонезах, сшитых по последнему слову моды, сидели в креслах или степенно, а вернее с трудом прохаживались от одной стены к другой в сопровождении своих кавалеров. Многие из них зачем-то держали в руках зонтики, будто с расписанного живописью потолка с минуты на минуту должен хлынуть дождь. Мария Луиза будто ступила в неведомое царство. Шаг, и захлопнувшаяся за ней дверь, навсегда отрезала путь назад. Мадам де Бете нетерпеливо толкнула в спину.
- Смелее, дитя, мое, смелее.
На Марию Луизу мгновенно обрушился поток разговоров, перешептываний.
- Почему королева игнорирует вечера в Версале? Разве ей неприятно наше общество? – спрашивала одна пожилая дама у другой пожилой дамы.
- Ей скучно, моя милая. Она молода еще для того, чтобы проводить время с такими старухами, как мы.
- Но в этом салоне собираются не только старухи! – воскликнула первая дама. – Здесь полно молодежи. Например, герцог Дамор Пропре…
- Герцогу Дамор Пропре уже за сорок! – возразила вторая дама.
- Ой, разве это возраст?
- Для нас с вами, матушка, нет. Но для молодой королевы.
- Ну, хорошо. А граф Дартуа?
- А вы разве видите сегодня в нашем обществе графа Дартуа? Он давно в Трианоне, любезная.
- И долго, вы будете слушать чужие разговоры? – спросила мадам де Бете, щуря и без того маленькие глазки. Сейчас они смотрелись щелочками на круглом расплывшемся лице.
Мария Луиза покраснела. В самом деле, у нее возникло ощущение, что она подслушала чужой разговор. Хотя говорили пожилые дамы вполне открыто, хотя и в полголоса.
- Они беседовали о герцоге Дамор Пропре, - сказала Мария Луиза мадам де Бете. – Но ведь он где-то здесь. А они так спокойно о нем говорят.