– Нет, но…
– Просто мы никогда не обсуждали этого вопроса. Честно говоря, я прежде не очень-то задумывался над тем, что у меня будут дети. Но я о многом не задумывался до того момента, когда четыре года тому назад на пороге моего дома появилась ты.
– Неужели прошло уже целых четыре года? – удивилась Алиса.
Она обвела взглядом комнату, в которой провела девять долгих томительных месяцев, исполненных одиночества и отчаяния. Алиса вспомнила свой приезд в Англию. Тогда она и не подозревала, что выйдет замуж за Блейка и родит ему детей. Алиса посмотрела на мужа и увидела выражение замешательства в его зеленых глазах. Комок подкатил у нее к горлу.
– Блейк… – прошептала она, – я хотела сказать тебе…
– Почему никто не сообщил мне о рождении правнуков! – раздался у порога возмущенный женский голос.
Блейк поморщился. Аделайн явилась в самую неподходящую минуту.
– Все забыли старуху, – продолжала сетовать герцогиня, входя в комнату. – Блейк, я хочу напомнить тебе, что если бы не я, ты никогда не женился бы на этой достойной женщине и она не подарила бы тебе сразу двух сыновей! Почему же ты не вспомнил обо мне в момент столь радостного события? Ах ты неблагодарный! А теперь показывайте мне моих правнуков. Я хочу видеть их!
К Аделайн подошла акушерка, державшая на руках новорожденных. Ее лицо сияло от радости и гордости за то, что благодаря ей роды завершились благополучно. Аделайн расплакалась от умиления.
– Впервые вижу бабушку в таком странном одеянии, – с улыбкой заметил Блейк.
Алиса засмеялась. Впопыхах герцогиня надела халат и чулки, но была разута. На ее голове красовался тюрбан с перьями страуса, под который она спрятала свои седые растрепанные волосы. Она не обращала внимания на внука и его жену, полностью сосредоточившись на младенцах. Блейк с усмешкой заметил, что его уродливые сыновья не стоят того, чтобы их так превозносили.
– Не болтай глупостей! – оборвала его Аделайн. – Это очень красивые дети. Кстати, они похожи на тебя. Или ты не согласен?
Акушерка бросила на герцога осуждающий взгляд.
– Он так не считает, мэм, – пожаловалась она Аделайн.
– Это как так не считает?! – грозно воскликнула герцогиня.
– Мне они кажутся безобразными и похожими на обезьянок, – не сдавался Блейк. – Но ты, бабушка, слишком упряма, чтобы признать правду.
Аделайн перевела взгляд на улыбающуюся Алису.
– Ну хорошо, пусть они не красавцы, – произнесла она. – Но мой новорожденный внук был в сто раз уродливее, чем они, и действительно смахивал на обезьяну.
Блейк смутился и посмотрел на жену, словно искал у нее поддержки.
– Ты очень красив, Блейк, – заверила она его и добавила с лукавой улыбкой: – А сыновья твои будут еще красивее.
– Только женщины способны увидеть красоту там, где ее нет, – заявил герцог, вставая с кровати, на которой сидел.
– Ты хочешь сказать, что на самом деле ты не красив? – насмешливо спросила Аделайн.
– Нет, я-то красив, а вот тебе советую посмотреть на себя в зеркало. Парадный тюрбан плохо сочетается с домашним халатом, – заявил Блейк. – Я должен вас покинуть; я двое суток не спал и теперь валюсь с ног от усталости.
Блейк, наклонившись, поцеловал жену в лоб и вышел из комнаты. Алиса вздохнула. Наверное, еще не настало время признаний в любви. Во всяком случае, она дождется подходящего момента для того, чтобы открыть мужу сердце.
– Ты уже решил, как назовешь сыновей? – спросила Аделайн, войдя в кабинет Блейка.
Герцог встал с постели час назад и сразу же поспешил в спальню жены. Однако сиделка выставила его за порог. И теперь Блейк пребывал в дурном расположении духа.
– Пусть Алиса сама назовет их, как хочет. Мне до этого нет никакого дела, – заявил он и позвонил в, колокольчик.
Ошеломленная таким ответом, Аделайн открыла рот от изумления. Ей потребовалось несколько минут, чтобы оправиться от шока. Она опустилась в уютное кресло, стоявшее у письменного стола. Блейк тут же с саркастической улыбкой заметил, что не приглашал ее сесть. Однако Аделайн пропустила его слова мимо ушей.
– Род Девериллов существует уже на протяжении нескольких столетий, и мы всегда давали своим наследникам имена предков. Тебя, например, назвали в честь отца. А твоему отцу дали имя основателя нашего рода, первого герцога Деверилла, рыцаря, которому пожаловал земли сам Вильгельм Завоеватель за его доблесть и…
– Прошу тебя, бабушка, перестань, – поморщившись как от зубной боли, сказал Блейк и снова нетерпеливо позвонил в колокольчик. – Я уже не раз слышал это предание и сам могу рассказать его тебе.
– В таком случае ответь на мой вопрос. Как ты собираешься назвать своих сыновей?
– Спроси об этом у моей жены, – процедил Блейк сквозь зубы.
В этот момент в кабинет вошел Кэррик.
– Где Пауэрс? – накинулся на него герцог. – Почему он не является на мой зов?
Кэррик бросил на него смущенный взгляд.
– Пауэрс пошел в покои ее светлости, чтобы проведать новорожденных, – ответил он. – Я к вашим услугам, ваша светлость. Что вы желаете?
– Принесите мне кофе и помогите герцогине подняться с кресла, она уже уходит.
Аделайн пронзила внука сердитым взглядом.
– Не забывай о своем долге, Блейк, – сказала она. – Ты должен продолжить традиции нашего рода.
– Я это знаю, мадам. Но сейчас мне прежде всего нужен покой, а вы нарушаете его.
Когда Аделайн в сопровождении Кэррика вышла из кабинета и дверь за ними закрылась, Блейк опустился в кресло и посмотрел в окно. Он давно уже придумал, как назовет сыновей и какие титулы даст им. Старшего из близнецов он назовет в честь своего отца Энтони, а младшего – Стивеном. Энтони будет маркизом Уэстоном, а Стивен унаследует Лайонфилд, одно из поместий герцога.
«Главное, чтобы они не унаследовали дурную традицию нашего рода выбирать неверных жен», – с горечью подумал Блейк. Его мать бросила его отца, у него самого тоже были нелады с женой на почве ревности. Блейку казалось, что их род преследует злой рок.
В дверь негромко постучали, и в кабинет вошел Кэррик с серебряным подносом в руках, на котором стоял кофейник и чашка с блюдечком. Боязливо поглядывая на герцога, слуга налил ему кофе.
– Что-нибудь еще, ваша светлость? – спросил Кэррик.
– Ничего, вы свободны, Кэррик, – промолвил Блейк. Он был погружен в свои мысли. Внезапно оживившись, Блейк остановил слугу: – Хотя подождите-ка, мне надо у вас кое-что спросить. Вы не помните, что сказала герцогиня, когда вы отвозили ее в Лондон?
Кэррик застыл на месте, наморщив лоб. Несколько секунд он напряженно вспоминал.
– Вы имеете в виду прошлую весну, ваша светлость?
– Да, я говорю о весне прошлого года.
Блейк уже жалел о том, что задал этот вопрос. Ему не хотелось представать перед слугами человеком слабым, не умеющим справляться даже со своей женой.
– По-моему, тогда она говорила о том, что ей не терпится увидеть вас, ваша светлость.
– Спасибо.
Блейк жестом показал, что Кэррик свободен, но слуга замялся и смущенно кашлянул, чтобы привлечь внимание своего господина.
– Вы что-то хотите сказать? – нахмурившись, спросил Блейк.
– Простите, ваша светлость. Помню, еще она сказала, что хочет вернуть вас домой, чтобы вы всегда были рядом с ней.
– Интересно, а сейчас она хочет этого? – задумчиво проговорил Блейк, а затем кивнул растерявшемуся слуге: – Спасибо, Кэррик, вы можете идти.
– Всегда к вашим услугам, ваша светлость.
Выйдя из кабинета и плотно закрыв за собой дверь, слуга улыбнулся. В его душе вспыхнула надежда на то, что герцог изменит свое отношение к жене. Об этом мечтали все обитатели усадьбы. Всем домочадцам хотелось снова видеть Алису радостной, с сияющими от счастья глазами. Но в последние месяцы она выглядела подавленной. Герцогиня тосковала по Девериллу, который слишком много времени проводил в Лондоне.
Алиса тоже надеялась, что теперь, с рождением детей, муж изменит к ней свое отношение. Однако пока все шло по-старому. Алиса не хотела заводить серьезный разговор с Блейком сейчас, когда она еще не окрепла после родов. Она боялась услышать из уст мужа убийственные слова, которые могли бы повергнуть ее в отчаяние, заставить страдать. Алиса решила действовать очень осторожно и обдуманно.