Я киваю и так сильно сжимаю салфетку в своей руке, что она рвется.
– Лорен больше не стоит на пути вашего счастья. Только вы сами, Шарлотта.
Нас прерывает настойчивый писк таймера, в очередной раз сигнализирующего о том, что сессия уже закончена. Я даже с некоторым трудом встаю с дивана.
– Мы продолжим на следующей неделе. Пожалуйста, подумайте о том, как Лорен повлияла на вашу способность быть счастливой.
Я нахожу кошелек и выуживаю из него купюры – всегда плачу наличными – и передаю триста долларов за сессию. Неудивительно, что доктор Эверетт так радуется, что я продолжаю ходить на терапию.
– Да, конечно. Спасибо, доктор Эверетт.
– Давайте обсудим прием препаратов, хорошо?
И она объясняет, что можно принимать во время беременности, а что имеет побочные эффекты, и напоследок легонько пожимает мне руку.
– И если вам понадобится помощь – обязательно позвоните.
Глава 9
Элли
Шарлотта стремительно покидает сцену, а я с размаху прикладываюсь головой о холодную металлическую дверцу шкафчика.
Какая же я тупая идиотка! Какого черта я вообще делаю? Мне нужна Шарлотта. Она – мой единственный выход. Как я собираюсь подружиться с ней, если сама же ее и оттолкнула?
Я снова вышла из себя – как всегда, в своей излюбленной манере. Как моя мама любит говорить – словно слон в посудной лавке. Уничтожила все, чего добивалась. Полностью испоганила свой план меньше, чем за сутки.
Мне нужно как-то все исправить, притом срочно.
Я выбегаю на парковку, но не могу найти черный джип Шарлотты. Проверяю, не припарковалась ли она на учительском месте, или не остановилась ли случайно у ворот, где родители обычно по-быстрому высаживают детей. Не-а. Судя по всему, она сорвалась с места и уехала, как только села в машину. Вот черт. Я сжимаю кулаки. Облажалась я просто грандиозно.
Поскольку задерживаться в школе мне больше не надо, я оставляю Джастину записку в шкафчике, чтобы он зашел ко мне после занятий, и ухожу. Добравшись домой, сворачиваюсь калачиком и отключаюсь, и меня не тревожит даже надсадный лай соседского ротвейлера.
Потом меня все-таки будит грохот входной двери. Я бросаю взгляд на старые уродливые часы, донельзя глупо смотрящиеся в нашей гостиной, и понимаю, что проспала весь день. Наверное, это пришли мелкие. Сейчас ворвутся в комнату – лучащиеся энтузиазмом и энергией, как и всегда. Я натягиваю на лицо улыбку.
И у нас, конечно же, нет ничего, чем я могла бы их покормить. Как же меня все это достало! Ожесточенно грохаю кулаком по шкафчику рядом, вымещая свою злость. Старый, неказистый, со сломанными ручками – он буквально физическое воплощение моей плачевной жизни.
Как оказалось, на самом деле пришел Джастин. Все как всегда – рваные джинсы, черные кеды и кривая ухмылка. И, конечно же, под мышкой у него скейтборд, который он держит бережно, словно младенца. Джастин входит в комнату и аккуратно прислоняет его к стене у двери.
– Где же ты была, женщина? – театрально произносит он и наклоняется ко мне для поцелуя. Обычно я этому только рада, но сегодня мне становится тошно только от запаха его сигарет, смешанного с одеколоном. Я уворачиваюсь, и он целует мою щеку.
– Мне нехорошо.
– Вот блин, хреново. Грипп или просто простыла?
Я вяло улыбаюсь.
– Ну, меня стошнило сегодня прямо у Марш.
– М-да, жесть. А ты довольно горячая… – отмечает он и кладет руку мне на лоб, – Ах да, и температура еще.
Я хихикаю. Джастин всегда найдет способ повысить мне настроение, хотя и говорит какую-то тупую хрень.
– Мне что-нибудь сделать?
– А ты можешь сделать так, чтобы еда каким-нибудь образом появилась сама собой? У нас ведь хоть шаром покати.
– У тебя телефон работает?
– Нет, – закатываю я глаза. – Сегодня деньги на счету кончились. А ты не сможешь мне достать еще одну карточку для оплаты?
– Хорошо, что он работал хотя бы во время вчерашнего шторма.
– Это да.
– Диана – просто гадина, – бормочет Джастин. – Ладно, посмотрим, что тут можно сделать, – заверяет он и нежно проводит рукой по моим волосам. – Почему бы тебе не остаться у меня?
– У твоего брата? – вздыхаю я. – И где мы будем спать?
– Там же, где сплю я, – говорит он и пожимает плечами. – Возьмем надувной матрас, будем лежать и обниматься. И всегда будем вместе.
Он притягивает меня в объятия – такой уверенный в своих словах. Но дела Джастина идут не лучше, чем мои. Пару месяцев назад его выставили из дома – он вступился за мать, которую постоянно избивает его отец, и тот как с цепи сорвался. Теперь он зависает со своим братом, Брэдом, который снимает вместе с тремя друзьями дом, полный марихуаны, грязных носков и просроченной китайской еды. «Спальня» Джастина – это дряхлый диван, оставленный прошлыми жильцами, который он перетащил с веранды в дом. На нем больше пятен, чем на моей абстракции для школьного проекта по росписи ткани. Некоторые из них – пролитое пиво, это можно понять по запаху, но все остальные более чем подозрительны. Каждый мой визит в это место за последние месяцы оборачивался сущим кошмаром. Там всегда холодно – обогреватель просто не способен прогреть такой большой дом целиком. Дом полон щелей, из которых тянет холодным воздухом. Мы пытались заткнуть их одеялами, но щелей слишком много, а одеял слишком мало, так что из этой затеи ничего не вышло. И это еще не все – все те несколько раз, что я останавливалась у Джастина, в доме каждую ночь гремела тяжелая музыка, оглушительно пахло травкой, а под утро у меня нещадно драло горло, потому что даже под одеялом было ужасно холодно. Наверное, потому я и заболела. Словом, даже несмотря на то, что холодная зима уже позади, меня всю передергивает от мысли еще хоть раз остаться у Джастина.