Сейчас приходится встречаться с утверждениями, что СССР «не собирался» на деле оказывать помощь Праге. Но вот о чем говорят исторические факты. В сентябре 1938 г. были отмобилизованы и приведены в боевую готовность крупные силы РККА. К западной границе были выдвинуты танковый корпус, 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий. Были подготовлены к боевым действиям 246 бомбардировщиков и 302 истребителя, дислоцированных на базах Белорусского, Киевского и Харьковского военных округов. Сама Чехословакия в те дни располагала хорошо обученной и вооруженной армией, насчитывавшей 1,6 млн чел. — 36 дивизий, 1500 самолетов и 400 танков. Германия могла выставить против Чехословакии — 1,8 млн чел. — 39 дивизий, 2400 самолетов и 720 танков.
Последнее слово, предрешавшее судьбу Чехословакии, и не только ее, оставалось за пражским правительством. Однако, жертвуя национальными интересами страны во имя классовых, оно не решилось прибегнуть к помощи Советского Союза и встало на путь капитуляции. 21 сентября правительство Бенеша — Годжи дало принципиальное согласие на англо-французский ультиматум.
29 сентября 1938 г. в Мюнхене премьер-министры Великобритании — Н. Чемберлен и Франции — Э. Даладье вместе с Гитлером и Муссолини подписали соглашение, по которому Чехословакия была расчленена и фактически отдана на растерзание фашистской Германии. От Чехословакии отторгалось примерно 20 % территории. Страна лишалась высокоразвитых промышленных районов, мощных оборонительных сооружений. Но это не удовлетворило агрессора. 15 марта 1939 г. германские войска вступили в Прагу. Государственный суверенитет Чехословакии был окончательно растоптан. Стратегическое положение в Европе в корне изменилось. Советский историк Л. А. Безыменский считает, что мюнхенское соглашение имело «исключительное и, можно сказать, роковое значение во всем процессе обострения и ухудшения обстановки в Европе. Позволю себе выдвинуть тезис, что до Мюнхена существовала возможность при тогдашней расстановке сил предотвратить Вторую мировую войну. Мюнхен нанес тяжелейший удар по всей системе попыток создать единый блок против гитлеровской агрессии, который бы объединил самые разнообразные силы, в первую очередь Советский Союз, те круги в Англии и Франции, которые пытались найти с нами общий язык. Тот факт, что в мюнхенском соглашении западные державы за нашей спиной пошли на соглашение с Германией и Италией, мне кажется, имел исключительное значение. После него начался уже необратимый процесс»[5].
Участник сговора с агрессором Н. Чемберлен объявил, что «мюнхенское соглашение обеспечит мир на целое поколение». В действительности Мюнхен вплотную приблизил мир к порогу катастрофы.
Реальный шанс предотвратить мировую войну был упущен.
На Западе делали вид, будто акты фашистской агрессии их не касаются или во всяком случае касаются не настолько, чтобы встать на защиту жертв агрессии.
«Ненависть к социализму, долговременные расчеты, классовый эгоцентризм мешали трезво осмыслить реальные опасности. Больше того, фашизму настойчиво предлагалась миссия ударного отряда в крестовом антикоммунистическом походе. Вслед за Эфиопией и Китаем в топку „умиротворения“ полетели Австрия, Чехословакия, меч завис над Польшей, всеми государствами Балтийского моря и Дунайского бассейна, в открытую велась пропаганда превратить Украину в пшеничное поле и скотный двор „третьего рейха“. В конечном счете основные потоки агрессии канализировались против Советского Союза…»[6]
СССР сделал все, что в его силах, чтобы создать систему коллективной безопасности и предотвратить всемирную бойню. Но советские инициативы не встретили отклика у западных политиков.
Западные правящие круги вопреки истине стараются убедить общественность, что старт нападению нацистов на Польшу и тем самым Второй мировой войне якобы дал советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 г. Как будто и не было ни мюнхенского соглашения с Гитлером, подписанного Англией и Францией при активном содействии США, ни аншлюса (захвата) Австрии, ни распятия Испанской республики, ни оккупации нацистами Чехословакии и Клайпеды, ни заключения в 1938 г. Лондоном и Парижем соглашений, равносильных пактам о ненападении с Германией. Кстати, заключила подобный пакт и довоенная Польша. Все это считалось в порядке вещей.