С советской стороны было заявлено: если германское правительство намерено отойти от старой политики в направлении серьезного улучшения отношений с СССР, то такую перемену можно только приветствовать. В этом случае Советское правительство, в свою очередь, готово к ответным шагам. Первым шагом могло бы быть заключение торгового и кредитного соглашения. Вторым — подписание пакта о ненападении или подтверждение договора о нейтралитете 1926 г.
18 августа Берлин предложил германскому послу добиться незамедлительного приема в НКИД и убедить советскую сторону в необходимости приезда Риббентропа. Шуленбургу было поручено изложить «примерный текст» пакта о ненападении и подчеркнуть, что министр прибудет с полномочиями на его подписание.
Накануне, 17 августа, советско-англо-французские переговоры были по инициативе англичан прерваны на неопределенный срок.
Пока английские и французские представители создавали в Москве видимость переговоров, между Берлином и Лондоном проходили интенсивные негласные контакты на различных уровнях с целью достижения «широчайшей англо-германской договоренности по всем важным вопросам». Многое об этих контактах известно, в частности, о готовности Англии во имя договоренности с Гитлером «освободиться от обязательств в отношении Польши». Но многое еще скрыто в британских архивах. По недавно опубликованным данным английских историков, на 23 августа в Англии была назначена встреча Геринга с Н. Чемберленом. На один из немецких аэродромов за «именитым гостем» уже прибыл самолет «Локхид А-12» английских секретных служб. 22 августа в связи с отъездом Риббентропа в Москву германская сторона отменила согласованный визит. Ясно, что вероятный англо-германский сговор в сложившейся ситуации представлял для СССР крайне опасную угрозу, наихудшую из возможных расстановку сил в Европе. Если допустить, что в Москве знали о готовящейся сделке, что вполне вероятно, это могло сыграть не последнюю роль в решении принять сделанные советской стороне в августе предложения германского правительства[13].
Убедившись в невозможности добиться сотрудничества с Англией и Францией, Советское правительство было обязано изыскать иные возможности избежать войны с Германией или максимально оттянуть ее[14].
20 августа правительство СССР дало согласие на приезд Риббентропа в Москву. 23 августа советско-германский пакт о ненападении был подписан.
«Советское правительство, заключая договор с Германией, знало, что рано или поздно она развяжет войну против нашей страны. Но договор лишал империалистические державы возможности создать единый антисоветский фронт и давал СССР выигрыш во времени, так необходимом для укрепления обороны. Советская внешняя политика сорвала попытки империалистов разрешить свои противоречия за счет СССР»[15].
Договор «дал возможность Советской стране отвести на время угрозу от своих западных границ»[16]. Он способствовал предотвращению создания единого антисоветского фронта. Это был пакт не о союзе, не о взаимопомощи, а лишь о ненападении. И после заключения договора СССР был готов продолжить переговоры с Англией и Францией, но их правительства немедленно отозвали свои военные миссии из Москвы, не желая вести никаких переговоров с Советским Союзом.
«ЦК ВКП(б) и Советское правительство, — писал маршал Г. К. Жуков, — исходили из того, что пакт не избавлял СССР от угрозы фашистской агрессии, но давал возможность выиграть время в интересах укрепления нашей обороны, препятствовал созданию единого антисоветского фронта»[17].
Срыв западными державами переговоров с СССР нанес серьезный удар его попыткам сообща поставить заслон на пути агрессии и тем самым предотвратить пожар второй мировой войны.
Ответственность за то, что альтернатива войне не стала летом 1939 г. реальностью, лежит на политиках Запада, принимавших решения, руководствуясь не широко понятыми интересами своих народов, народов Европы в целом, а классовой враждой к социалистическому государству.
Вторая мировая война была порождена всей капиталистической системой и возникла внутри ее. Она явилась результатом развития мировых экономических и политических сил на базе монополистического капитализма, итогом обострения противоречий между империалистическими державами.