Валпертон опять вздохнул и продолжал:
— Кэллаген говорит нам, что не было ничего противозаконного и в иске, предъявленном страховой компании. Он говорит, что иск был предъявлен Лейном, адвокатом семьи Вендейнов, по инициативе мистера Ланселота Вендейна. Он говорит, что в то время, когда был предъявлен иск, оба эти джентльмена считали, что похищены подлинные драгоценности Вендейнов и что они совершенно невиновны в каких-то противоправных намерениях. Это доказывается тем фактом, что сразу же, как только он сообщил Лейну, что похищенные драгоценности были фальшивыми, Лейн отозвал иск страховой компании.
Валпертон снова глубоко вздохнул. Лицо сержанта Гридли приняло такое выражение, как будто он собирался выразить глубокое сочувствие своему начальнику.
А инспектор сыскной полиции продолжал:
— Вот мы и дошли до действительной кражи. Мистер Кэллаген признает, что эта кража была делом рук Блейза, который теперь уже мертв, а ему помогала Эсме Вендейн, которая была его женой и которую он продолжительное время шантажировал, вымогал у нее деньги и тем самым толкал ее к тому, чтобы она стала его сообщницей в краже.
Мисс Эсме Вендейн виновата в том, что сообщила Блейзу цифровой код сейфа Вендейнов, и в том, что она впустила Блейза в дом в ночь кражи. Но мистер Кэллаген сообщает нам, что против этих двоих полиция не может предпринять никаких мер, потому что: (а) Блейз мертв, и потому никаких санкций против него принято быть не может, (б) мисс Эсме Вендейн не виновата, потому что, когда она сообщала Блейзу код сейфа и когда она впустила его в дом отца, она знала, что драгоценности были фальшивыми, и потому ценности не представляли. И более того, она знала, что настоящие драгоценности находились в надежном месте. В качестве оправдания того, что она была соучастницей Блейза, она выставляет довод, что хотела сделать так, чтобы Блейза действительно осудили, и таким образом она могла бы избавиться от него раз и навсегда.
Из уст Гридли вырвался почти стон. Он прозвучал как стон отчаяния.
— Теперь мы подходим к Вентуре, — все говорил Валпертон. — Мистер Кэллаген сообщает нам, что мы не можем выдвинуть никаких обвинений и против Вентуры, потому что Вентура не сделал ничего противозаконного. Мистер Кэллаген говорит, что Вентура великодушно ссудил майору сумму в двадцать тысяч фунтов и согласился охранять настоящие драгоценности в надежном месте в качестве гарантии, став таким образом опекуном этих драгоценностей совместно с майором. Кэллаген говорит, что Вентура никогда и не пытался распоряжаться ими, и, как я уже сказал, он вернул их по первому требованию.
Валпертон с силой ударил кулаком по столу. Лицо его побагровело.
— Боже мой! — воскликнул он. — Ну и дела! И самое ужасное, что я понимаю, что Кэллаген прав. Я не верю, что мы имеем право предъявить кому-нибудь какое-нибудь обвинение. Но я считаю, что с самого начала до самого конца каждый в этой истории имел свои собственные интересы, каждый делал то, что хотел, мороча голову местной полиции и делая дураками нас в Скотланд-Ярде.
Он замолчал, чтобы перевести дух.
— Черт возьми! — выкрикнул он с досадой. — Был у нас один человек, которому мы могли бы предъявить обвинение, но и тот мертв… Ему пришлось свалиться с утеса и разбиться!
Валпертон задохнулся от ярости.
— Может, это и лучше для нас, что он мертв, — выпалил он. — Если бы мы его вытащили на суд, он, может быть, в свою защиту сказал, что тоже знал, что драгоценности были фальшивыми… и украл он их просто ради шутки…
Кэллаген выпустил колечко дыма:
— Мне чертовски жаль вас, Валпертон. По-вашему, это дело было кучей неприятностей и из-за пустяков. Однако… давайте доберемся и до вещей, имеющих значение.
Валпертон навострил уши.
— Итак, все-таки есть что-то, что имеет значение? — спросил он. — Поразительно.
Сощурив глаза, он бросил резкий взгляд на Кэллагена.
— Кэллаген, я так и думал, что у вас есть что-то про запас. Мистер Гринголл говорил…
— Что у меня всегда есть что-нибудь про запас, — ухмыльнулся Кэллаген. — Ну что же… почему бы и нет?
Он поднялся.
— Слушайте, Валпертон. Я сказал вам, что если я смогу сделать что-нибудь для вас, я это сделаю. Мы с вами сотрудничали. Практически вы признали, что никакого обвинения против моего клиента, майора Вендейна, или против кого-либо из членов его семьи, полиция предъявить не может. Вы ведь согласились с этим, не так ли?
— Ну… предположим, что да, — ответил Валпертон. — Ну хорошо, не будем спорить, да, я согласился.
Кэллаген подошел к столу Валпертона, остановился, глядя на офицера полиции и добродушно улыбаясь.