Я, пожалуй, отвлекся. И вдобавок, забывшись, повел речь от первого лица. Но следует учесть: в такой момент сохранить спокойствие выше человеческих сил. Вот я, снова включив магнитофон, слышу запись тех самых шагов. Отметка счетчика — 874. Туфли без задников на гладкой кожаной подошве, и потому шаги едва слышны, но все равно они достаточно четки. Может, еще оттого, что я сидел на скамье не шелохнувшись. Фон, схожий с шуршанием волн на отмели, — мое дыхание. Шаги все отчетливее и наконец приближаются чуть не вплотную: можно даже различить походку и догадаться, что туфли сильно стоптаны. Но вот, пройдя мимо самого микрофона, они вновь начинают удаляться. Шум их постепенно сливается с посторонними звуками, тут кончается первая сторона первой кассеты. Возвращаю ленту до отметки 874. Включаю магнитофон — шаги опять приближаются. Сколько ни прокручивай запись — шаги приближаются снова и снова.
Странную взял я на себя работу. Разве, преследуя по пятам самого себя, увидишь что-нибудь, кроме собственной спины? Но я хочу видеть совсем другое. Скажем, пространство, существование которого я предполагал, но не видел, покуда в нем не появились шаги этого врача… беспредельно расширяющуюся пропасть, разделяющую с тех пор меня и жену… ничейную землю, по которой свободно может ходить каждый… ревность, застывшую, подобно лаве, сохраняющей очертания неистовства…
Врач даже не взглянул на мужчину. Дойдя до места для курения, он повернул влево, следуя зеленому указателю. Туда же ушел и охранник. Устремив в потолок полузакрытые глаза за толстыми стеклами, он проследовал мимо мужчины, не изменив ни осанки, ни шага. Тот сунул в пепельницу бумажный стаканчик с недопитым кофе и встал. Подождав, пока расстояние между ними достигло метров пятнадцати, мужчина двинулся следом.
За первым поворотом оказался лифт. Врач нажал на кнопку, и двери тотчас раскрылись. Наверно, лифт стоял на этом этаже. Врач вошел. Пожалуй, не успеть. Решив, что догнать его не удастся, мужчина припустил сломя голову. Согнувшись, он несся вперед, отмеривая благодаря своим туфлям шаги сантиметров по семьдесят — восемьдесят. Кажется, он все-таки привлек внимание врача. Тот нажал кнопку «стоп» и подождал мужчину. Нет, предупредительность врача его не обманет. Мужчина, потупившись, молчал, врач тоже молчал, уставясь в пол.
Врач нажал кнопку пятого этажа, и мужчина, притворяясь, будто не заметил этого, нажал ту же кнопку. Панель рассчитана на семь этажей. Собрался ли врач по делу? Или там, на пятом этаже, его личная комната — место тайных свиданий?
Выйдя из лифта, мужчина очутился в вестибюле. Простом, но красивом, с вертящейся дверью. Трудно поверить — за дверью оказалась земля. Не искусственный грунт, который укладывают на крышу или террасу, а самая настоящая земля — копай хоть до бесконечности. От подъезда уходила дорога, не очень широкая, но обрамленная тротуаром, вдоль которого высились рядами деревья. Должно быть, пятый этаж фасада соответствовал этому, выходящему на грунт. Значит, здание построено на крутом склоне холма.
Здесь не было ни регистратуры, ни охранника. Никем не замеченный, мужчина вышел вслед за врачом наружу. Ему показалось, будто голову обдало горячим паром. Голубел лишь зенит, а ниже, по мере приближения к горизонту, сгущалась пасмурная мгла. Похоже, и сегодня будет ужасный смог. Один из сновавших по дороге микроавтобусов высадил у подъезда несколько мужчин и женщин. Если уж по территории клиники ходят свои автобусы, она занимает, наверно, большую площадь.
Дорога, однако, напоминает обычную улицу. На ней стоит какое-то здание — еще один корпус клиники либо лаборатория, а по соседству с ним магазины — продуктовый, фототоваров и другие. Кто знает, улица ли внедрилась в клинику, или клиника захватила улицу, — могло быть и то, и другое. На ближайшем перекрестке — развязка для транспорта в двух уровнях, уходящее под мост шоссе — двухрядное движение в обе стороны — забито машинами. Эта важная автострада, должно быть, существовала еще до того, как клиника разрослась, прихватив и второй холм. Непонятно только, кому принадлежит большое стеклянное здание на перекрестке — городу или клинике. Наконец мужчине удалось прочитать не очень-то броскую вывеску над окнами верхнего этажа: «Прокат постельных принадлежностей». Естественно, когда рядом огромная клиника, прокат постельных принадлежностей — неплохой бизнес. Значит, это здание находится на больничной территории.
Они подошли к тройной развилке со светофором. Одна из дорог резко шла под уклон, во втором доме от угла была закусочная. Врач вошел в нее уверенно, как завсегдатай. Над навесом вместо вывески прикреплена огромная вилка. Похоже, закусочная специализируется на спагетти. Вполне подходящее место для свидания. Готовый в любой момент ворваться внутрь, мужчина задышал размеренно, расслабился и со скучающим видом стал прогуливаться у входа. В закусочной был один-единственный посетитель. Время ли было раннее, но врач сидел там в одиночестве. "Дешевая японская кухня — икра трески на бамбуковой решетке и суп из мисо[3], — 370 иен…" Действительно дешево, но лучше потерпеть. Врач, держа в руке меню, вытирал влажной горячей салфеткой лицо и шею, не замечая мужчины. Слишком уж глупый у него вид для человека, способного заманить женщину в «скорую помощь», чтобы похитить ее. А может, жена запаздывает? Что ж, в любом случае мужчина занял выгодную позицию.
Голод еще можно было терпеть, но мочевой пузырь не давал покоя. Мужчина начал мочиться у закрытой лавки плетельщика циновок. Прохожих по-прежнему почти не видно — как-никак территория клиники. Вдруг из-за угла появились двое в спортивных трусах. Коротко остриженные, усатые, они походили на студентов, занимающихся каратэ. Бежали они, видно, уже давно — вспотели с ног до головы. Пробегая мимо мужчины, один из них сильно ткнул его в бок. Мужчина застегнул молнию. Бегуны скрылись, и он вздохнул с облегчением. Не справь он до этого нужду, не спустил бы обидчику. Поднял шум, и все бы пошло прахом.
Закурил. Мимо настороженных ушей, точно порывы ветра, проносилось время, а иное — его — время застыло где-то внутри и замерло в неподвижности. Четыре окурка валялось под ногами, в зубах зажата пятая сигарета. Значит, он выкурил половину своей дневной нормы. Остаток надо расходовать экономнее.
Мужчина докурил пятую сигарету лишь до половины, когда из закусочной появился врач. Он не выглядел ни раздраженным, ни грустным. Пожалуй, никакого уговора с женой у него не было. Уверенность мужчины начала рушиться, но стоит прекратить преследование, и оборвется ниточка надежды, за которую он с трудом цеплялся. Врач был без халата. Наверно, портфель его так вздулся оттого, что в нем упрятан халат. А может, он положил в портфель коробку спагетти в подарок жене?
Врач вернулся к развилке и пошел налево — к станции метро. Люди выходят и входят, но их немного, и мужчина не колеблясь направился вслед за врачом. Тот миновал контролера и по подземному переходу вышел на другую сторону улицы. Пейзаж совершенно переменился — здесь проходила узкая дорога, окаймлявшая унылый обрыв, на обочинах высились в рост человека густые заросли полыни. Параллельно дороге были проложены рельсы, тянувшиеся из расположенного повыше тоннеля. Возможно, это была та же линия метро. Мужчина захотел проверить свою догадку, но название станции над входом обозначено не было.
Прямая дорога для преследования неудобна — в любую минуту врач может обернуться, но, к счастью, он шел ничего не замечая. Поди тут пойми: надулся ли он от спеси или просто ушел в свои мысли. Через просветы полыни внизу виднелось серое море. Здания, выстроившиеся вдоль обрыва, выделялись на его фоне поперечными желтыми полосами, дрожали в жарком августовском мареве. Если даже это склады, они прекрасно вписались в ландшафт.