«Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти.»
Существование тайных слов, которые Иисус говорил отдельным своим ученикам, подтверждается почти во всех апокрифах. Это вполне закономерно, и образ Иисуса как просто некоего всенародного глашатая Истины — столь укоренившийся в протестантских кругах и ряде других конфессий — этот образ будет явно неполным, а потому ущербным.
Да, есть универсальные принципы и заповеди, данные Иисусом и донесенные до нас Четвероевангелием. Они касаются всех людей, справедливы для всех наций и народов. Но Учитель — это не лектор или не только проповедник с кафедры. Поскольку истинный Учитель или Гуру несет персональную ответственность за своих учеников, вполне допустимым и естественным будут индивидуальные наставления, реко-мендации и советы тем или иным своим подопечным.
Надо также учитывать, что передача кому-то из учеников тайных наставлений или знаний — еще вовсе не свидетельство их избранности или какой-то особой личной значимости (хотя последняя также возможна для продвинутых душ с индивидуальной, пусть даже небольшой миссией). Подлинный Учитель знает и видит степень готовности каждого своего ученика, и те знания, до которых созрел один, часто оказываются преждевременными или даже вредными для других. Поэтому Дидим Иуда Фома вовсе не намерен подробно содержание каждой фразы Иисуса. О нынешней целесообразности истолкования Пятого Евангелия в свете синтеза теософско-эзотерических данных и общерелигиозных богословских положений я уже сообщил выше.
Итак, фраза «Иисус живой» очень важна. Тем самым Фома сразу указывает, что данное Евангелие — не медиумическое сообщение, полученное от неких духов или внеземных цивилизаций (ВЦ), а подлинное свидетельство самого Иисуса в период Его земного воплощения.
Последнее предложение о том, что обретение истолкования этих тайных слов позволит ученику «не вкусить смерти» — не столько приманка или рекламное заявление (хотя бы потому, что для материалистов бессмертие существует только в сказках), сколько указание на глубинные аспекты учения Иисуса, те самые аспекты, что оказываются общими во всех мировых религиях. Апостол Фома с своем трактате фактически начинает с заявления о существовании таких уровней постижения Реальности, которые качественно отличаются от тех, что возможно передать самым широким слоям населения. Неизвестно, говорил ли это все Иисус с самого начала Своей миссии, скорее всего, что нет. Вероятнее, что где-то по ходу своих наставлений апостолам Иисус сказал о том, что практическое обретение смысла этих наставлений означает бессмертие, в той или иной форме (реальность этого феномена будет рассмотрена нами ниже, при анализе заключительных строк Пятого Евангелия).
Однако, апостол Фома поставил эту фразу первой, и это позволяет также предположить, что этот его дидактический прием намекает на возможность медитативного осмысления и личного погружения в высшие уровни собственного сознания аналогично коанам дзен-буддизма. Практика, при которой учитель дзен дает ученику тот или иной коан (медитативное двустишие) для самостоятельного медитативного осмысления, а затем спрашивает, как тот его понял, существует и по сей день в Китае и Японии.
Даже сами заявления, которые есть почти во всех апокрифах, о тайных словах Иисуса исключительно важны хотя бы для того, чтобы сразу отказаться от образов Иисуса как некоего моралиста из числа людей. С позиций глубинных уровней постижения Высшей Реальности становится ясной ущербность и убогость представлений об Иисусе как о моралисте (вспомним, к примеру, глупый вольтеровский «афоризм», что, дескать, если Бога нет, его надо выдумать). Тогда напрочь отметается не только арианская ересь, но и значительная часть протестантизма, воззрений Л. Н. Толстого и те аспекты учения Рерихов, а также — и Ошо, в которых Иисус выступает лишь в роли моралиста.
Заметьте также: Фома ничего не сообщает и о том, что эти тайные слова будто являются доказательством единственной истинности учения Иисуса, нет! Как нет здесь и заявлений об исключительности апостольской. Здесь в самой лаконичной форме сообщается о тех аспектах, которые не проповедуются громогласно всем с кафедры или с лекторской трибуны. Фома не был теософом и не писал книг аналогично ЕПБ или Анне Безант, хотя, вероятно, он мог бы это сделать при соответствующей необходимости и целесообразности. И дело не только в том, что идеалы Теософского Общества могли воплотиться только при соответствующих социальных условиях; нет, дело не только в этом. Просто апостол Фома знал, что Истине нельзя научить, ее можно только практически испытать.