— Ну, теперь-то она уже наверняка оправилась, — равнодушно заметила принцесса.
— Кучер сообщил мне, что, вернувшись домой, девушка узнала, что её мать умерла, — продолжал граф. — Возможно, в подобных обстоятельствах ей придётся прекратить работу и переехать к родственникам в провинцию.
Полина взвизгнула от ярости.
— Pardi! — выругалась она. — Этого не должно случиться! Она мне нужна! Только она, и никто больше! Так шить никто не умеет! Привези её сюда немедленно, и я уговорю её остаться в Париже!
— А если она не согласится? — спросил граф.
— Тогда я похищу её, заточу в подвал — что угодно!
Принцесса топнула ногой, расплескав воду, и добавила:
— Не спорь со мной, Аксель, и пошли за ней слугу! Ты же знаешь, я всегда добиваюсь своего!
Граф медленно поднялся с кресла.
Он хотел сказать что-то ещё — но в этот миг из дыры в потолке с шумом хлынула вода, и граф понял, что принцесса всё равно ничего не услышит.
Лёгкая улыбка промелькнула на губах графа. ОН слетел вниз и велел подать свой фаэтон.
* * *…Вернита вбежала в дом, и на улице осталась лишь Луиза, не сводящая потрясённых глаз с роскошного фаэтона и лошадей.
— Что случилось? — спросил Аксель.
— Мадам Бернье умерла, — ответила девушка. — Лама пошла наверх, чтобы угостить её чашкой кофе, и вдруг видит — она уже лежит мёртвая.
— Какая трагедия! — пробормотал граф тихо, как будто про себя. — Что я могу для неё сделать?
Он отдал кучеру поводья и пошёл к дверям.
— На каком этаже живёт мадемуазель? — спросил он Луизу, которая следовала за ним по пятам.
— На самом верху, месье. Четыре этажа вверх по лестнице!
— Как-нибудь поднимусь, — пробормотал Аксель. Он поднялся наверх по узкой лестнице. До третьего этажа лестница была покрыта выцветшим ковром; дальше ковёр кончался, и начинались голые доски.
Чердачная дверь была распахнута; граф увидел Верниту, припавшую к неподвижному телу матери.
У окна сморкалась в носовой платочек мадам Данжу.
Граф вгляделся в измождённое лицо умершей женщины, хранящее следы былой красоты. Глаза мадам Бернье были закрыты; казалось, она уснула тихим, счастливым сном.
Вернита стояла перед матерью на коленях и, словно ребёнок, тихо, беспомощно всхлипывала.
Не желая её тревожить, граф поманил из комнаты мадам Данжу: та вышла, прикрыв за собой дверь.
— Могу ли я чем-нибудь помочь? — тихо спросил Аксель.
— Ах, месье, такое горе! Бедная женщина! Она просто истаяла от голода! — проговорила мадам Данжу. По щекам её текли слезы.
— Они очень бедны? — спросил граф, вспоминая неприкрытую нищету чердачной комнаты.
— Tres pauvres, monsieur[3], — ответила мадам Данжу. — Мы с мужем помогали им, чем могли — им-то самим часто и на хлеб не хватало!
— Я уверен, что вы были очень добры, — заметил граф. — Но теперь предстоят ещё расходы на похороны!
Мадам Данжу выразительно пожала плечами. Граф достал из кармана несколько золотых монет.
— Заплатите за всё, что нужно, — произнёс он. — Я вернусь завтра и узнаю, не могу ли помочь чем-либо ещё. Не позволяйте мадемуазель Бернье уехать, не повидавшись со мной.
— Да куда она поедет, месье? — горестно воскликнула мадам Данжу. — Бедняжке и ехать-то некуда!
— У неё нет ни друзей, ни родных?
— Я ничего о них не слышала, — ответила мадам Данжу.
— Я приду завтра, — повторил граф и пошёл вниз, оставив мадам Данжу в глубоком изумлении.
Всю обратную дорогу он продолжал размышлять о том, как бы помочь несчастной белошвейке, которая тронула его душу.
Это было вчера: сегодня же граф ехал к Верните с конкретным предложением.
Он не стал, как предложила принцесса, посылать к Верните лакея; вместо этого он отправился на рю дез-Арбр сам.
Граф не беспокоился, что Полина будет по нему скучать: он знал, что после ванны принцесса обыкновенно садится перед зеркалом в спальне и с помощью двух служанок начинает укладывать волосы.
Не в силах остановиться на чём-то конкретном, она меняет четыре или пять причёсок, пока наконец не выберет то, что ей по нраву.
Закончив с волосами, принцесса займётся лицом — это тоже продолжится как минимум час.
Для масок и притираний принцесса использовала миндальную пасту, огуречный рассол и розовое молочко, не говоря уж о восточных средствах для чернения ресниц и бровей.
После этого горничная спрыскивала все тело своей госпожи розовым маслом, принцесса выбирала утреннее дезабилье — и только после этого готова была принимать визитёров.
Граф не сомневался, что успеет доехать до рю дез-Арбр и вернуться обратно, прежде чем Полина пустится в Фиалковый будуар, где обычно ожидали е продавцы со своими товарами.