А между тем это животное здравствует и поныне.
Дело в том, что в древних осадочных породах сохраняются скелеты лишь очень небольшого числа ископаемых животных — одна окаменевшая “мумия“ на миллион, а может быть, и миллиард разлагающихся бесследно трупов. Ведь для этого необходимы условия, которые встречаются чрезвычайно редко: животное должно упасть в торфяное болото или в соленое озеро — так сохранился, например, в Австралии почти неповрежденный труп вымершего дипротодонта. У нас в Сибири часто находят остатки мамонтов, иной раз даже целые трупы этих гигантов с мясом, шерстью и пищей в желудке! Вечная мерзлота — вот тот естественный холодильник, в котором сохраняются замороженные доисторические слоны.
Миллион лет назад в Америке — в Калифорнии около города Лос-Анжелеса, где теперь находится Ранчо ла Брея — было большое озеро с коварными берегами. Томимые жаждой звери и птицы из близлежащих степей устремлялись к нему и… погибали, увязнув в жидком асфальте, покрывающем берега озера. Асфальт, точно египетский бальзам, предохранил их трупы от быстрого разложения. Ученые “выуживают“ богатый улов допотопных животных из этой гигантской “консервной банки“. В Америке и сейчас есть асфальтовое озеро, собирающее добычу для палеонтологов будущего.
Песчаные бури, бушевавшие миллионы лет назад в ныне не существующих пустынях, обвалы в доисторических горах, потоки лавы и пепла древних вулканов и другие стихийные бедствия, неся гибель заживо погребенным в вулканических, песчаных или торфяных могилах животных, сохраняли для наших палеонтологических музеев образцы давно исчезнувших миров.
Чем многочисленнее был вид, тем больше дошло до нас его ископаемых остатков. Малочисленные и вымирающие животные не оставили в древних окаменелостях никаких следов.
Поэтому и не найдены остатки кистеперых рыб и первоящеров в слоях земли, которые соответствовали эпохе их угасания. Животные были тогда слишком малочисленны, чтобы располагать хоть какой-нибудь надеждой попасть в палеонтологический музей.
По той же причине могли не сохраниться и кости переживших свою эпоху птерозавров и динозавров. “Отсутствие палеонтологических остатков, — говорит профессор Л. Бертен из Парижского музея, — еще ничего не доказывает“. Ведь даже окаменевшие организмы до нас доходят далеко не все. Многие разрушаются в результате различных геологических процессов, происходящих в земной коре.
Все это так. Однако палеонтологи почти единодушно утверждают, что мезозойские динозавры, птерозавры и морские ящеры не могли дожить до наших дней.
Правы ли они или более убедительны доводы сторонников существования доисторических чудовищ — покажут дальнейшие исследования.
М. БЫКОВА
ПО КАКОМУ ВЕДОМСТВУ ВСЕ ЭТИ ЧУДЕСА?
(О полтергейсте, нечистой силе и снежном человеке.)
Согласна с теми, кто, рассуждая о непонятных человеку энергетических проявлениях типа полтергейста, задается вопросом — получают ли моральную или материальную выгоду те, кто сам рассказывает о взволновавших их дьявольских вначале смешных, а потом доводящих до слез “проделках“ неведомого, и бесспорно приходят к выводу — никакой. С такими явлениями в доме поселяется тревога, ощущение дискомфорта (которые усиливаются при попытке обратиться за любой помощью к знакомым или в официальные организации), появляется все возрастающая неуверенность и даже недоверие к самому себе.
Человек испытывает психологические перегрузки, ибо уже НЕ ЗНАЕТ, надо ли, чтобы окружающие убедились в реальности происходящего (для чего может быть нужны и его усилия) или следует сильно желать, чтобы все прекратилось — и само явление и все попытки в нем разобраться. Вот на этом-то этапе и могут появиться ложные действия и даже рассказ человека о столкновении с “нечистой силой“. Побудительным толчком, как правило, все же служит непонятность.
За всем этим следуют реальные потери. “Героям“ события приклеивается ярлык сомнительности, авантюризма. Так что и слава получается не та, за которую следовало бы бороться. Это осознают и участники разыгравшегося действия, и сторонние сочувствующие, и праздные наблюдатели. Лукавя перед собой, успокаивая детей и самих себя, мы позволяем себе фразу: “Наука должна разобраться!“ Хотя в глубине души заранее твердо знаем: никто разбираться не будет, никому это не нужно, к тому же не ясно, по какому ведомству прописано непонятное явление. Даже простое осознание, что такой феномен существует, мешает человеку.