– Хорошо, – коротко сказал Корд, не отводя от нее глаз.
– Прекрасно. – Алисия с облегчением вздохнула. – А когда Корд управится там со своими делами, вы вернетесь сюда, и Чепс познакомится с родными Мигеля. Чепс, ради Бога, не пугай меня больше своим отказом. Теперь ты член нашей семьи. Мигель, скажи ей.
– Совершенно верно, – сказал Мигель, улыбаясь Виктории. – И как член нашей семьи, вы не должны никуда уезжать, не обсудив предварительно этот вопрос с нами. В противном случае вы заставите Алисию плакать, но никто из нас не хочет этого.
– Правильно, – поддержала его Алисия, похлопывая Викторию по руке. – Если я начну плакать, слезы могут попортить твой шикарный праздничный костюм.
– А этого уж точно никто из нас не желает, – добавил Корд с задорной смешинкой в голосе.
Все рассмеялись, и Виктория почувствовала, как на душе у нее сразу стало легко и весело.
Глава 22
Весь следующий день Корд с Викторией провели в дороге.
Семейства Винсентов и Кордова были соседями. Длинная граница между их владениями проходила через территории Аризоны, где находилась большая часть угодий Винсентов, и Нью-Мексико, где располагалось Кордова-ранчо. К последнему, кроме земель южнее Силвер-Сити, относились также долина возле Хилы и простирающееся к северу нагорье с серебряными рудниками.
Корд показывал рукой на хорошо знакомые межевые знаки, излюбленные места для лагерных стоянок и луга с пасущимися стадами коров. Здесь он проводил много времени с матерью, здесь познакомился с историей и обычаями апачей. Заглядывая глубже в его детство, Виктория все больше понимала, что его привязанность к семейным корням и земле была гораздо сильнее, чем ей представлялось раньше. В который раз она осознала, что открывает в нем еще одну грань, столь же близкую ее душе, как и все прочие.
Ближе к закату, когда небо покрылось темными прожилками, сквозь которые пробивались яркие оранжево-красные и малиновые лучи, они подъехали к двум старинным каменным столбам. Ограда и ворота из кованого железа были покорежены, их накренившиеся створки свободно болтались на петлях. На уцелевшей решетке наверху была видна вычеканенная надпись: «Ранчо Кордова». Они беспрепятственно проехали через ворота и пыльной дорогой проследовали дальше.
Чем ближе они подъезжали, тем напряженнее становился Корд. И когда дорога поползла вверх по пологому склону, от напряжения он сжал челюсти. Неожиданно с холма, откуда все просматривалось на многие мили, взору предстала огромная усадьба. Уходящее солнце бросало отсвет на правую сторону дома, отчего чернеющая громада окрасилась оранжевым заревом.
– Проклятие! – воскликнул Корд. – Такое впечатление, словно все еще горит.
– Не надо туда смотреть, Корд, – сказала Виктория, принимая его боль почти так же близко к сердцу, как собственную утрату. Она не могла поверить, что их промедление повлекло столь страшные последствия. Действительно, правая сторона дома казалась объятой пожаром. Но большая часть усадьбы выглядела нетронутой.
– Как я могу не смотреть? Я столько раз видел это во сне, но каждый раз приезжал вовремя и спасал их. Если бы в тот раз я не уехал, если бы я был где-нибудь поближе, если бы только…
– Корд, сейчас бесполезно терзать себя, – сказала Виктория. Она замолчала, видя, как он напряженно всматривается в дом, но спустя секунду нерешительно спросила: – Ты сам обнаружил их?
– Да. Через несколько дней.
Виктория почувствовала, как у нее неприятно засосало под ложечкой. Страшно представить, что он там увидел. Обугленные тела своего отца и матери Алисии. Или то, что осталось от них после нашествия диких зверей.
– И других тоже убили?
– Да. Там было настоящее побоище. Ковбои пытались защитить усадьбу и спасти дом, но что они могли сделать против такой прорвы. К тому же люди Красного Герцога хорошо подготовились. Сколько крови было пролито. Некоторым удалось убежать, но они боялись возвращаться. Мне пришлось разыскивать их. С тех пор здесь никого не осталось. Когда я уезжал, дом был пуст.
– Я понимаю твои чувства, Корд. Это ужасно, приехать и застать свой дом в таком виде.
– После похорон я больше не возвращался. Сегодня первый раз. Я не думал, что будет так тяжело. Все-таки времени прошло порядочно. Но я ошибся. Мне все кажется, что сейчас я войду в дом и снова увижу их всех. И наверное, до конца дней я буду проклинать себя, что не сумел оказаться рядом и помочь им.
– Корд, ну что бы ты сделал, даже если бы был здесь?
– Я бы…
– Ты не смог бы в одиночку одолеть такую банду. Тебя тоже убили бы – и кто тогда стал бы спасать Алисию? Кто еще мог проникнуть в логово Красного Герцога. Кто? Можешь ты мне ответить?
Корд молчал, напряженно всматриваясь в усадьбу.
Они подъезжали все ближе и ближе. Тем временем последние лучи солнца медленно угасали на почерневшей стороне дома.
– Возможно, – начал Корд после долгой паузы, – ты попала в точку, но…
– Ты спас Алисию, – перебила его Виктория. – Я уверена, что твой отец предпочел бы, чтобы ты остался жив и помог выжить его дочери, чем быть погребенным вместе с ним в семейном склепе.
Корд наконец посмотрел на нее и чуть заметно улыбнулся.
– Ты даже не представляешь, насколько ты похожа на него. В своих рассуждениях. Он сказал бы мне то же самое, точно таким же голосом и с теми же интонациями. Ты права. Отец захотел бы именно этого. Поехали. Поклонимся их праху.
Дом на Кордова-ранчо был построен по тому же образцу, что и у Винсентов, но фасад его был больше украшен зеленью. Сейчас все эти кусты, декоративные растения и цветы, оставшиеся без ухода, начинали чахнуть, а многие уже погибли без полива. Дом вместе с прилегающей лужайкой имел заброшенный вид, словно сама природа торопилась вернуть себе то, что некогда ей принадлежало. Вдоль потемневших разрушенных стен с правой стороны дома уже потихоньку карабкались вверх свежие побеги виноградной лозы.
– Должно быть, здесь было очень красиво, – сказала Виктория, всей душой желая как-то утешить Корда, хоть и не верила, что ее слова помогут. – Я уверена, эту часть дома можно восстановить.
Корд не отвечал. Он просто остановил лошадь и, оставаясь в седле, смотрел на дом. Нескончаемые секунды ползли медленнее черепахи. Наконец он пристально посмотрел на Викторию и сказал:
– Сколько ни думай, былого не вернешь. Откладывать дальше невозможно. Пойдем в дом.
Виктория кивнула и быстро развернула лошадь, пока он не передумал. Ему нужно было встретиться с душами своих близких. Хорошо, что она поехала с ним. Трудно вообразить, как бы он вернулся сюда один и созерцал все это в полном одиночестве. Конечно, он и так приехал бы, и ему хватило бы сил справиться. Но все равно она была довольна, что сейчас находилась рядом с ним и своим участием облегчала его бремя.
Корд спешился и, не обращая внимания на нее, словно сомнамбула, медленно направился к обгоревшему торцу. Виктория в тревоге поспешила за ним. Он ступил в руины. Дерево и камни крошились у него под ногами, но он, казалось, ничего не замечал. Все более беспокоясь за него, она приблизилась к нему и взяла его за руку. Однако он по-прежнему ничего не видел вокруг себя, целиком сосредоточившись на доме.
Виктория шла рядом, ничего не говоря, не желая вмешиваться, зная, что ему нужно пообщаться с душами усопших. Он спас свою сестру. Он разбил команчей. Он остановил Красного Герцога, оставалось только отловить его в Мексике. Но он не сумел ничего сделать для своего отца и матери Алисии. Они пали от руки Красного Герцога, и ничто не могло вернуть их обратно – даже самое сильное желание, мечты или фантазии. И теперь Корду предстояло последнее испытание.
Отрешенный от всего мира, он бродил среди руин. Глядел на почерневшие стены и пол, окрасившиеся в лучах заката в кровавый цвет, и, казалось, видел в них что-то свое, незаметное постороннему глазу. Вероятно, это было то, что находилось здесь раньше, – мебель, знакомые предметы, люди. Она никогда не увидит их, потому что все это исчезло навечно, разрушенное Красным Герцогом и его команчами.