Припылили здоровенные усатые пожилые голландцы. Принесли с собой ворох полотенец и сетку стальных шаров размером с апельсин. Вот уже час нудно кидают их, стараясь попасть шаром по шару. Неторопливо делятся мнениями. Мерно и веско ходят и метко бьют, вызывая усмешки негров-разносчиков — те считают под пальмой барыши, звенят мелочью, исподволь поглядывая на белых детей Севера, изволивших играть железом на солнцепеке. Будь у них столько денег, сколько у белых, они бы целыми днями лежали под опахалами и лакомились мозгом живых обезьян и мертвых пигмеев, а не бегали по жаре с чугуном. Не поймешь этих мбана! Совсем их бог ума лишил!..
Инженер из Москвы (после второй «Столичной») пугал, что скороде ударит в Землю невиданный метеорит, продырявит её насквозь. Вся вода уйдет в щель. Начнется вечный отлив. Постепенно дно морей и океанов обнажится. Люди будут сидеть на краях огромных бездн, заваленных миллионами тонн морской тухлятины. Мириады мух, слепней и трутней повиснут над гниющей плотью. Без воды загорится тайга и сельва. Вспыхнут джунгли. Затянутся дымами небеса. И люди погибнут от вселенского смрада раньше, чем от жажды и голода. Потом Земля высохнет и станет похожа на череп. Впадины океанов-щек, горы скул и полюс лба — вот что останется от Земли. Радостный прогноз… Давай лучше мадридской «Столичной» выпьем, пока метеорит в полете и море еще на месте!
Ночью метеорит не прилетел, но пляжное кафе, возле которого я обычно загораю, ночью было кем-то взломано. Сквозь пустую витрину виден пол в битой посуде и разноцветных лужах. Валяются ложки, ножи, пакетики чая. Агрегат для соков разворочен кувалдой. А к деревянному порогу прибита гвоздем раскрытая веером колода карт. К картам никто не прикасается — полиции еще нет. Из косноязычной беседы капричоса в кепке и негра-офени я уловил, что сын хозяина не уплатил карточный долг, за что отец и поплатился. Вот тебе и испанские нравы! Не всё так тихо, как кажется!
К концу сентября появились бывшие совграждане (льготные путевки). Высадился десант числом до 20-ти, явно не из столиц. В ресторане сдвинули столы, заказали несколько бутылок вина, завели обычные разговоры о том, что утром персики давали, а вечером — нет, и можно ли брать добавку на шведском столе, и кто что видел, и что где есть, и где чего нету, кого где обсчитали хитрые испанцы, и вообще где какой непорядок замечен.
А потом, после еще нескольких бутылок, был дружно пропет куплет «По долинам и по взгорьям». Официанты умилялись — выгодные клиенты!.. Лишних вопросов не задают, ерундой не донимают, на чай со страху дают много и сами всё понимают. Веселый народ!
И правда — чего не веселиться?.. По долинам и по взгорьям дивизия добралась уже до Пиреней, разбрелась по Лазурному берегу, обосновалась на Канарах, Карибах и Магрибах. И если кровавый маньяк Буш не ввергнет мир в пучину атомного добра, то можно будет продвигаться и дальше по пути Колумба. Странно, но почему-то всегда во главе мира должен стоять параноик, шизофреник, убийца или садист. Это закон, видно, такой, людям непонятный, но вполне ощутимый.
Скоро похолодает. Подует с моря ветер. Отдыхающие бросят мячи и воланы. Встанут, оглянутся. Застыдятся своей наготы. Напялят одежду и превратятся в скучных взрослых. И уедут. Станет холодно. Бог тепла — скряга и жмот, всё под себя жмёт. Даст погреться три-четыре месяца, а потом — баста, адиос до лета!
Капричосы и негры тоже приуныли: осень на носу, людей стало меньше, а проблем — больше. Скоро некому будет бросать остатки мороженого в урны. Никто не купит «Картье» из Шанхая, никому не надо по дешевке штанов от «Версачи» и носков из дома Ферре.
Скучные взрослые разъедутся по своим туманным странам. Капричос отправятся в Барселону, Мадрид или Толедо, где круглый год людно, а значит, и не голодно. Негры-барыги переключатся на гашиш, будут крутиться возле отелей и вокзалов, шипеть сизыми от холода губами:
— Хаш, хаш! Хороший хаш-хаш! Хаш, хаш! Шиш, шиш!
И опять мало кто будет у них покупать: те, кому надо, сами имеют, а кому не надо — тем и даром не нужно.
На море приезжать весело, а уезжать — грустно. Счастливы те, кто живет рядом с морем. Правда, они подчас не замечают его, как муж не видит каждодневной красоты жены. Но это их супружеские отношения, в которые влезать не стоит.
И в последний день, как обычно, по приморскому бульвару поедет мусорная машина и будет мохнатыми клешнями сгребать в свой ненасытный кожаный зоб мусор с земли. А потом, как всегда в полдень, спортивный самолетик чинно протащит на тросе дельтапланериста, похожего на крылатую душу, привязанную к телу.
Произведен последний заплыв. Брошена монета. Пора заводить мотор, сматывать удочки, сниматься с якоря. Еще надо отделаться от легкого и приятного сюра, которым окутывает испанское побережье в бархатный сезон, когда и уставшие хозяева, и притихшие гости тихо думают о будущем.
Взаимное удовлетворение схоже с тем, какое испытывают друг к другу бармен и клиент: бармен, кидая в фужер много льда, экономит напитки (=деньги), ибо лед топится, ненавязчиво замещая собой выпитое; чему клиент, в свою очередь, тоже рад — у него всегда полный стакан и он, значит, тоже экономит деньги! А что виски послабей — так это в полутьме не видно. И в желудке градусника нету: 380 въехало или 330 — кто разберет, кроме немых, на все согласных бактерий и палочек?..
Я уезжал. А колесо жизни скрипело дальше: из жевальни слышен звон и стук, люди не спеша тянутся на пляж, киоскер расставляет стенды, распихивает газеты («Комсомольская правда», «Совершенно секретно», «СПИД-Инфо», «Отдохни-погуляй»). Развешивает надувные матрасы и купальные причиндалы. Заспанные капричосы начинают охоту за ненужным (люди борются за куски пирога, а бродяги — за их объедки). Негры-барахольщики раскладывают свой лежалый товар. А море скидывает оцепенение, лениво отрясая свой ночной пенистый пеньюар. Оно-то умеет изымать из себя ненужное, нам бы поучиться.
2002, Коста Дорада / Испания
ПЛЯЖНЫЕ ЗАМЕТКИ
В испанском курортном городке Салау вместо традиционной колоннады — пышная пальмонада из древних лапчатых пальм. Вдоль неё тянутся всевозможные «шоколатерии», «фармации», «желатерии», «багетерии», есть даже «сэндвичерия».
Тут и там стоят старые виллы в плюще. Они молчат, но мрамор ступеней, мозаика и витые решетки помнят, как предок нынешнего владельца, идальго-конквистадор, привез из Нового света 60 бочек золота, перетопил их на долота и открыл дело около города.
Испанцы — народ плотный, кряжистый, крепкий, со строгими и значительными лицами. Носы прямые, без горбинок, а лица, действительно, странно-удлиненные — Эль-Греко только подчеркнул этот факт, но отнюдь не выдумал. Курносых, круглых, толстых ряшек и рож, как на картинах Питера Брейгеля, нет.
В Испании сосредоточены огромные состояния, возникшие после грабежа Америки, террора инквизиции, владычества на морях, разграбления колоний и захвата имущества мавров и маронов. Всё это успели сделать испанцы раньше. Теперь они (как и другие древние нации), на отдыхе: заняты продажей солнца, пляжей и морских волн.
Главный звук испанского алфавита — это раскатистое, раскидистое и развесистое «р». Этот звук создан для заговоров, мрачных анфилад, кинжалов, капюшонов, тайн. Другой опорный звук — свистящее, раздвоенное, скользящее «с» — им хорошо отдавать приказы, карать и посылать на казнь.
Интересно, как Остап Бендер собирался жить в Рио-де-Жанейро без языка?.. Как бы он там выдавал себя за незаконного сына португальского короля?.. Ведь его сила — в его речи?.. Без языка сразу проколешься и срежешься. Или он рассчитывал быть таким богатым, чтобы вообще не говорить (ибо богачам язык не нужен, можно объясняться жестами, отлично поймут во всем нашем нищем мире)?.. Однако чтобы молчать всю жизнь, надо иметь много золота. Столько на себе через границы не пронести.
Испанские официанты надменны, грубы и заносчивы. Их грандиозная (грандовская) гордость явно страдает от необходимости прислуживать всякому, кто платит. Но, получив на чай, они на глазах добреют и спешат вытряхнуть пепельницы, которые раньше с размаху швыряли на стол.