- Мне это известно. Могу я осведомиться, зачем вы здесь?
- Я осматривал здешние достопримечательности, сударь, - ответил он, прежде чем отправиться в путь домой, что я намерен сделать завтра.
- Я так не думаю, - сказал я с облегчением, ибо увидел, как через двор к нам приближаются солдаты. - Думаю, ваш путь уже завершился.
Он повернулся поглядеть, на что я смотрю, потом нахмурился с недоумением и тревогой.
- Полагаю, меня предали, - сказал он, и я вздохнул с огромным облегчением.
Его увели - без суеты и шума - в комнаты позади Рыбного двора, и я пошел с ним. Мистер Беннет отправился к его величеству, чтобы известить его о происшедшем, а также, полагаю, сообщить лорду Кларендону о том, что опасность миновала. Со своей стороны, я был ошеломлен своим успехом и вознес благодарственную молитву, что сумел поймать итальянца до, а не после того, как он нанес удар. Я удостоверился, что его заковали в кандалы, и лишь затем принялся подробно расспрашивать, но я мог бы и не трудиться, столь мало мне удалось узнать.
Бравада Кола удивила меня, ведь он сделал вид, будто, невзирая на обстоятельства, рад встрече со мной. Приятно, сказал он, видеть знакомое лицо.
- Я чувствовал себя очень одиноким с тех пор, как покинул ваш прекрасный город, доктор Уоллис, - продолжал он. - Жители Лондона не кажутся мне чрезмерно радушными.
- Не могу помыслить почему. Но перед вашим отъездом вы и Оксфорде были не слишком желанным гостем.
Он сделал вид, будто очень огорчен.
- Пожалуй, да. Хотя я и пребываю в полном неведении, чем я мог заслужить такую грубость. Полагаю, вы слышали о моих разногласиях с мистером Лоуэром? Он обошелся со мной очень дурно, поверьте мне, но я теряюсь в догадках. Я поделился с ним всеми моими идеями, а в ответ встретил лишь жестокосердие.
- Возможно, ему стали известны не только ваши идеи, и он был не слишком доволен, что помогал подобному человеку. Никто не любит, чтобы его обманывали, и если как джентльмен он предпочел не обличать вас открыто, я бы не стал считать неучтивостью изъявление досады.
Его невозмутимое широкое лицо обрело выражение хитрой настороженности. Он сел напротив и уставился на меня, словно чему-то посмеиваясь.
- Полагаю, благодарить за это мне следует вас? Мистер Лоуэр говорил мне, будто вы вечно суете свой нос в дела ближних и занимаете себя тем, что вас не касается.
- Да, эта честь принадлежит мне, - сказал я, решившись не поддаваться на его оскорбительный тон. - Я действую на благо моей страны и ее законного правительства.
- Отрадно слышать. И так должно поступать всем. Мне хочется думать, что я равно верен моей Республике.
- Думаю, так оно и есть. Вы это доказали в Кандии, не так ли?
Глаза его сузились, когда я явил мою осведомленность.
- Я не знал, что моя слава простирается так далеко.
- И также вы были знакомы с сэром Джеймсом Престкоттом?
- Ах вот что, - ответил он, делая вид, будто его осенило. - Вам это сказал его странный отпрыск. Не следует верить всему, что говорит этот юноша. Он во власти самых прискорбных заблуждений обо всем и обо всех, кто был связан с его досточтимым родителем. Он способен измыслить обо мне все что угодно, лишь бы одеть славой этого бедного изгнанника.
- Я едва ли назвал бы сэра Джеймса бедным.
- Неужели? Я встретил его в иных обстоятельствах, которые принудили продавать свою шпагу, и за душой у него не было ни гроша. Печальное падение, не менее печальное потому, что ни один из его друзей не протянул ему руку помощи. Вы способны настолько порицать его? Он в то время был уже всеми покинут. А ведь он был самым мужественным из людей, храбрейшим из друзей, и я почитаю его память в той же мере в какой скорблю о его кончине.
- И потому вы сами приехали в Англию и никому не рассказали о собственной доблести?
- С той порой моей жизни покончено раз и навсегда. Я не желаю вспоминать о ней.
- Вы якшаетесь с врагами короля, где бы вы ни появились.
- Мне они не враги. Я вожу знакомства с кем пожелаю, и кого считаю приятным собеседником.
- Я хочу получить назад мои письма. Те, что вы выкрали из моей комнаты.
Он, помолчав, улыбнулся.
- Ни о каких письмах мне не известно, сударь. Обыщите меня и мои веши, если пожелаете, но должен сказать, что возмущен таким намеком на воровство. Джентльмену не пристало с легкостью бросать подобные обвинения.
- Расскажите мне о лорде Бристоле.
- Должен сказать, что не знаком с этим джентльменом.
Лицо его хранило безразличие, он спокойно глядел мне прямо в глаза и продолжал запираться.
- Ну разумеется, - сказал я. - И о лорде Кларендоне вы тоже не слышали?
- О нем? Да что вы! Как можно не слышать о лорде-канцлере? Естественно, я о нем слышал. Хотя и не понимаю, к чему этот вопрос.
- Расскажите мне о сэре Уильяме Комптоне.
Кола вздохнул:
- Сколько же у вас вопросов! Сэр Уильям, как вам известно, был другом сэра Джеймса. Последний говорил мне, что, если я когда-либо приеду в Англию, сэр Уильям будет рад предложить свое гостеприимство. Что он и сделал весьма радушно.
- И в благодарность на него напали.
- Не я, как, кажется, подразумевают ваши слова. Насколько мне известно, это был молодой Престкотт. Я лишь сохранил ему жизнь. И никто не станет отрицать, что я неплохо потрудился.
- Сэр Джеймс Престкотт предал сэра Уильяма Комптона, и тот презирал его. Вы думаете, я поверю, что он охотно пригласил вас в свой дом?
- Он так поступил. А что до презрения, никаких тому признаков я не заметил. Какая бы ни была между ними вражда, она, кажется, умерла вместе с сэром Джеймсом.
- Вы обсуждали убийство лорда-канцлера с сэром Уильямом.
Перемена в поведении итальянца при этом моем заявлении была поистине удивительной: от покладистого добродушия человека, который не почитает себя в опасности, не осталось и следа, он напрягся, пусть незаметно, но разница все же была чрезвычайной. С этого мгновения он стал тщательнее выбирать слова. Однако в его тоне сохранилась усмешка, словно он все еще был достаточно уверен в себе и не предвидел большой для себя угрозы.
- Так вот в чем дело? Мы говорили о многом.
- В том числе о нападении на дороге в Корнбери?
- Английские дороги, как я понял, полны превратностей для неосмотрительных путников.
- Вы будете отрицать, что поставили бутылку с ядом для меня в ту ночь в Новом колледже?
Тут терпению его как будто стал приходить конец.
- Доктор Уоллис, вы начинаете сильно меня утомлять. Вы спрашиваете о нападении на сэра Уильяма Комптона, и это невзирая на то, что в преступлении повинен Джек Престкотт, который все равно что признал свою вину бегством. Вы спрашиваете о смерти доктора Грова, невзирая на то, что та девушка не только была повешена за это убийство, но и по собственной воле в нем созналась. Вы спрашиваете о разговорах о безопасности лорда Кларендона, даже невзирая на то, что я в Лондоне совершенно открыто, а лорд-канцлер пребывает в добром здравии - да продлится это счастливое для него состояние. Каковы ваши цели?
- Вы станете отрицать, что убили моего слугу Мэтью в марте этого года в Лондоне?
Тут он вновь принял недоуменный вид.
- Я снова вас не понимаю. Кто такой Мэтью?
На лице моем, должно быть, отразился холодный гнев, ибо впервые он поглядел на меня с тревогой.
- Вам прекрасно известно, кто такой Мэтью. Юноша, которого вы так великодушно взяли под свое покровительство в Нидерландах. Тот, кого вы призвали на свой пир и растлили. Тот, кого вы повстречали в Лондоне снова и хладнокровно убили, когда он только и желал от вас любви и дружбы.
Тут дерзкое легкомыслие Кола испарилось, и он завертелся как рыба на крючке, дабы не взглянуть в глаза тому, что даже он считал двуличием и малодушием.
- Я помню юношу в Гааге, - сказал он, - хотя звали его иначе, так во всяком случае, он мне сказал. Возмутительное обвинение в растлении я не удостою даже ответом, ибо не знаю, чем оно вызвано, а что до убийства, я просто его отрицаю. Я признаю, что вскоре после моего прибытия в Лондон на меня напал грабитель. Я признаю, что защищался по мере сил и убежал, как только смог. Кем был нападавший на меня и в каком он был состоянии после того, как мы расстались, мне неизвестно, хотя и не думаю, что он получил тяжелую рану. Если кто-то умер, мне очень жаль. Если это был тот мальчик, мне также жаль, хотя с уверенностью могу сказать, что не узнал его и не причинил бы ему вреда, если бы узнал, как ни велик был его обман. Но я посоветовал бы вам в будущем подбирать слуг с большим тщанием и не нанимать людей, которые восполняют малую плату ночным разбоем.