Союзники панически отступали. Вот картина, описанная американским журналистом Ральфом Ингерсолом, участником и свидетелем боевых действий в Европе:
«Немецкие войска прорвали нашу линию обороны на фронте в пятьдесят миль и хлынули в этот прорыв, как вода во взорванную плотину. А от них по всем дорогам, ведущим на запад, бежали, сломя голову, американцы».
Однако потом всё изменилось. Улучшение погоды позволило авиации союзников наносить почти безнаказанные бомбовые удары по коммуникациям и войскам, у немцев катастрофически не хватало горючего. Немецкое контрнаступление иссякало.
После войны бывшие генералы вермахта почему-то не оправдывали провал Арденского наступления помощью англосаксам со стороны «генерала Чистое Небо», хотя на Восточном фронте всё сваливали на «союзника русских» – «генерала Мороза».
Что реально происходило тогда на Западном фронте, и сегодня понять до конца сложно. Так, по оценке штаба Эйзенхауэра, немецкие потери за время Арденнского наступления составили 220 тысяч человек, а начальник штаба Рундштедта генерал Вестфаль оценивал их после войны в 25 тысяч человек.
Ничего себе расхождение, а?
Проще обстоят дела с исходными цифрами.
И они примерно таковы…
Перед началом немецкого наступления союзники имели на фронте в 640 километров 63 дивизии (из них 15 – бронетанковых), 10 тысяч танков, 8 тысяч самолётов. Плюс – резервы.
Немцы имели 73 дивизии (в том числе 11 танковых) и 3 бригады. Некомплект ряда дивизий составлял при этом 30–40 %.
В ударную группировку вермахта входили войска группы армий «Б»: 6-я танковая армия СС обергруппенфюрера СС Дитриха, 5-я танковая армия генерала Мантейфеля и 7-я армия генерала Бранденбергера.
Группировка имела около 900 танков и 800 самолётов авиационной поддержки, по данным советской «Истории Второй мировой войны». По данным же, например, англичанина Дж. Фуллера, в группировке насчитывались 1000 танков, 3 000 самолётов и «много тысяч автомашин».
Как ни считай, общее соотношение сил было для немцев малоутешительным. Тем не менее успех они иметь могли, причём успех решающий. Впоследствии генерал Гальдер заявлял, что силы, использованные для наступления в Арденнах, «были последними грошами обнищавшего человека», но явно при этом прибеднялся: силы у немцев тогда ещё были, и крупные.
После войны генералитет вермахта собственные грехи свалил на Гитлера. (Тут, правда, немцы оказались не одинокими: советские генералы свои грехи, особенно предвоенные и первые военные, тоже свалили с подачи Хрущёва на Сталина). Однако Гитлер не был лишён полководческого таланта и вполне умел мыслить стратегически, в том числе в 1945 году.
Танковый генерал Меллентин утверждает, что накануне нашего наступления зимой 1945 года Гудериан якобы предупредил Гитлера 9 января, что «Восточный фронт напоминает карточный домик», но тот якобы «упрямо продолжал думать, что подготовка русских – всего лишь гигантский блеф». На самом деле гигантским генеральским блефом является вышеприведённое утверждение… В действительности Гитлер ещё 4 декабря 1944 года в письме главе венгерского фашистского правительства Ференцу Салаши писал, что очень скоро резервы, имеющиеся на Западе, потребуются для переброски на Восток, так как «русские в самое ближайшее время начнут гигантское наступление против Восточной Пруссии и Верхней Силезии».
Собственно, и наступление на Западе Гитлер планировал провести до того, как возникнет необходимость в отражении наступления на Востоке, для чего понадобились бы войска, снимаемые с Западного фронта. Однако решительного прорыва не получилось, положение стабилизировалось. Не смирившись с мыслью, что Рейху не удалось вернуть себе инициативу на Западном фронте, Гитлер санкционировал новое наступление, начавшееся 1 января 1945 года и вначале давшее вновь хорошие результаты.
НА ЗАПАДНОМ фронте всё опять повисло на волоске не только для немцев, но и для союзников. В подтверждение сказанного приведу лишь один, но красноречивый факт. 4 января 1945 года командующий 3-й американской армией генерал Джордж Паттон записал в своём дневнике: «Мы ещё можем проиграть эту войну».
Тогда-то Черчилль и обратился к Сталину, фактически умоляя его ускорить советское наступление. 6 января 1945 года английский премьер направил «маршалу Сталину» следующее послание: