И вот пока я копалась в кустах под окнами того крыла, в котором находилась комната Саймона, он собственной персоной появился рядом. Помяни черта. Вернее, в нашем случае, разумеется, дракона. И откуда только взялся?
В какой-то момент даже показалось, что он поверил, будто я вообще не при делах. Но он так быстро ретировался, что я не успела толком ничего выспросить или рассказать. Да, я уже почти была готова поведать ему свою удивительную историю попадания в академию и вообще в этот мир, но Саймон же не дал мне и слова сказать! Унесся куда-то сломя голову. Только кинул, что я теперь учусь на боевом факультете.
Боевой так боевой. Какая разница? Я тут все равно дольше чем на пару дней не задержусь.
Но, чтобы сориентироваться, как попасть домой, нужно, пожалуй, больше узнать об этом месте. О мире в целом. О его законах. И, конечно же, о том, уникальный ли мой случай или оказываться в чужих телах для них — нормальное явление. Тогда велик шанс, что меня быстренько перенесут обратно.
Обязательно поговорю с Саймоном при следующей встрече, а пока нужно осмотреться.
Только я это решила, надев чулки, которые любезно подал мне дракон, как в комнату постучались.
— Да? — подала голос я.
Дверь распахнулась, и на пороге появился парень лет восемнадцати на вид. У него были короткие светлые волосы, которые он тщательно прилизал к голове. Одежда — темные брюки и серебристая рубашка — мужской вариант той формы, которая сидела на мне.
— Ялина Деунбрей? — он посмотрел в бумаги, которые были прикреплены к деревянной планшетке.
— Д-да, — запнулась я. Нужно научиться не вздрагивать каждый раз, когда произносят мое ненастоящее имя. Вернее, имя той девушки, в теле которой я нахожусь.
— Я Ростин Ламрек, старший староста первокурсников, пойдем скорее, собрание уже, должно быть, началось!
Не дожидаясь ответа, он махнул мне, мол, следуй за мной, и быстро пошел по коридору.
Я кинулась за ним.
— Вот твое расписание, — он сунул мне в руки шершавый лист очень плотной чуть желтоватой бумаги. Я заглянула в него, там стояли какие-то закорючки, но стоило вчитаться в строки, как я с огромным удивлением осознала, что все понимаю! Каждое слово!
— Спасибо! — я запыхалась, едва поспевая за однокурсником.
— Сразу после собрания у нас поточная лекция по истории магии, а потом у тебя практические занятия… — он заглянул через плечо в мой лист. — По боевому искусству, — тон его голоса звучал как-то удивленно.
— А у тебя? — спросила, чтобы поддержать беседу, лист с расписанием сложила в два раза и спрятала в карман юбки.
— Я на лекфаке.
— Лечебный факультет? — уточнила я.
— Лекарский, — кивнул парень.
Хотела спросить, какие еще есть факультеты, но не успела. Молодой человек открыл передо мной очень тяжелую с виду кованую дверь, и мы вошли в огромный зал.
В первую секунду я растерялась. Здесь было… великолепно! Я как будто оказалась в каком-то музее в стиле рококо. Лепнина на стенах и потолках, много зеркал в массивных золотых рамах, много света и простора. На бархатных стульях с мягкой обивкой сидели, как я поняла, адепты академии, потому что на всех была такая же форма, как на мне и Ростине.
— А вот и она! — радостно сообщил уже знакомый мне ректор, который сейчас стоял на сцене за красивой белой кафедрой, которая тоже была украшена золотой лепниной.
Все обернулись на меня. Я замешкалась от такого внимания и непроизвольно сделала шаг назад, врезавшись спиной в Ростина. Он зашипел прямо как настоящая змея.
— Сойди с моей ноги!
Я подпрыгнула и испуганно посмотрела на него.
— Прости! — пискнула не хуже самой настоящей мыши. — Я случайно!
Но долго на своем конфузе задержать внимание не смогла, потому что ректор продолжил.
— Вот и невеста нашего многоуважаемого профессора Рануфера.
В зале повисла гробовая тишина. Мне казалось, каждый из присутствовавших сверлил меня взглядом.
— Прошу, адептка Деунбрей, адепт Ламрек, проходите, садитесь на свободные места.
Я растерянно оглянулась, но со свободными местами тут было туговато. Пока я неуклюже переминалась с ноги на ногу, Ростин заметил парочку и, схватив меня под руку, нагло потащил к пустым сидениям. От всей этой ситуации я как будто оцепенела и позволила отвести себя и усадить на бархатный стул.