Там облили керосином, заставили прыгать через костёр. Жамсаран вспыхнул, как факел, а богачи хохотали. Вспоминаю об этом - сердце болит. Сейчас дети Жамсарана живут в Красноярове. Хорошо живут…
Старый Доржи замолчал, задумался. Его морщинистое лицо потемнело от гнева.
Ребята притихли, сидели с серьёзными лицами.
Субади первую чашку чая подала дорогому гостю.
Доржи снова заговорил:
- 1919 год был беспокойным. Зимой партизаны жили в землянках на северном склоне вон той горы, - показал он на верховье пади Барун-Шивия.- На вершине в лесу стоял их пост. С вершины видны село Иля, дороги. С бурятскими партизанами жили и русские. Помню, в марте ещё лежал глубокий снег.
Однажды партизанский часовой закричал: «Из села Иля к Барун-Шивия идёт толпа людей!» Оказалось, что кулацкие прислужники - табхаевцы - гонят впереди себя стариков, детей и женщин. Партизаны поняли: табхаевская банда, скрываясь за спиною беззащитных жителей, пошла в наступление. У партизан было два пулемёта. И вот, когда толпа приблизилась, партизаны пропустили безоружных жителей, а потом ударили с флангов по бандитам. Много их тогда скосили.
- А что же случилось с жителями? - допытывался Баяр.
- Зачем по своим беднякам стрелять? Стреляли по табхаевцам. После этого партизаны сочинили песню.
- Какую? - спросила Субади.
- Хочешь разучить песенку? - ласково и лукаво посмотрел Доржи на девочку. - Подожди, надо вспомнить.
Доржи закрыл глаза, покачиваясь и шевеля губами. Он, должно быть, мысленно пел.
- Но только уговор - не смеяться, - промолвил наконец Доржи.
- Ну что вы, дедушка! - замахали руками ребята.
Лицо Доржи вдруг стало серьёзным и строгим. Он прикрыл раскосые глаза и, глядя на сопки, запел неожиданно приятным и мелодичным голосом:
Старый Доржи пел о подвигах партизан, о битвах с врагами, а Георгий Николаевич записывал песню, радуясь такой удаче. Ребята принесут в школу не только растения, минералы, но и воспоминания о партизанах и новую песню.
Доржи кончил петь под шумные аплодисменты. Он взглянул на заходящее солнце и улыбнулся:
- Поздно. Однако я поеду.
- Уважаемый отец, - поклонился Тумэн Ухинович, - мы просим отгадать нам ещё одну загадку. - И он протянул «священное письмо», взятое у Батора.
Старик прочитал исписанный по-старому лист бумаги и сердито глянул на всех:
- Где взяли?- плюнув сквозь зубы, спросил Доржи.
Батор рассказал о человеке в островерхой шапке.
- Да что там написано? - торопливо спросил Тумэн Ухинович.
- Ерунда, - сердито буркнул Доржи. - «Да здравствует мир и добро на земле, - начал он читать. - Я, бог Будда, чтобы спасти заблудившийся в тумане народ, спустился с небес на гору Алханай. Священная гора меня встречает, зажигая лампады. Их могут видеть лишь верующие в меня люди. Кто хочет избавиться от земных грехов, тот пусть идёт на священную гору Алханай, принесёт дары и молится… Иногда я буду являться вам в образе человека…»
- Вот как они ловят на удочку суеверных людей, - сказал Тумэн Ухинович.
…Долго ребята сидели у костра, вспоминая поход, приключения.
Цырен потихоньку побрёл к ручью. Там он по спешно вытащил оставшиеся тряпочки, дары богам, настриженные бабушкой, скомкал их и сердито бросил в воду. Пёстрый комочек закрутился и уплыл в сверкающих холодных струях.
Цырену сразу стало легко и весело. Вприпрыжку помчался он к ребятам.
Через час отряд с песней возвращался домой. Величавый, зелёно-лохматый Алханай ласково смотрел им вслед.
