Разочарованная и сбитая с толку, она вернулась в свою келью. Сон долго не шел к ней, а затем ворвался в сознание странными картинками пережитого дня. Она шла по коридору, где находились камеры заключенных бергов, но все двери были открыты. Пленники сбежали, разорвав глотки своим надзирателям. Во сне Плиора видела ворпов, они истекали кровью, жизнь медленно покидала их, капля за каплей. Звук капающей крови разрывал тишину сна. Этот звук почему-то напомнил девочке далекие удары колокола. Бум, бум. Бум, бум... А потом появился голос:
- Ты ведь понимаешь, что тебе здесь нет места.
Голос был четким и ясным. Больше, это был даже не голос, а, скорее, мысли. Плиора остановилась. Остановилась во сне, в коридоре, залитом кровью ворпов, руджи и гартридов. Там не было ничего кроме смерти, хаоса и безумия. Но не было там и тревоги.
Плиора открыла глаза. Сон кончился. Девочка лежала в кровати, кутаясь в мокрое от пота одеяло.
«Мне нет места в этом мире», - подумала Плиора. (Или же это были ошметки сна, прицепившиеся к ее сознанию?) Плиора не знала, лишь чувствовала, что будь то ее мысли или нет, но в них есть смысл.
Она подошла к окну и долго стояла, вглядываясь в ночь, пока не начался рассвет. Лучи алого солнца прорезали сонный мир Андеры. Кровавого солнца... Зарождался новый день, хотя Плиора все еще чувствовала ночь, которая проникла к нее сквозь сетчатку глаз. Тьма. Мрак. Отчаяние.
Последнее не имело ничего общего с природой ночи Андеры, где правили монстры и герои, где мир искрился и переливался... Это было частью Плиоры. Несколько дней она вынашивала план, как покончить с этой опостылевшей жизнью. Вариантов было много, но не один из них не казался «тем самым». Разве что...
Дождавшись, когда снова наступит ночь, Плиора покинула свою келью. Выбралась за стены института Рашилайи и отправилась к озеру Левий. Лакмус - вот, кто избавит ее от страданий, вот кто сотрет клеймо ренегата (а быть ренегатом, видит бог, Плиора уже устала).
Всю жизнь, начиная со смерти родителей, наставники напоминали ей, что она - бракованный товар. А ведь ее единственной проблемой было лишь то, что она - человек, а не рох, но не каждому суждено жить в своей среде. Судьбе плевать, она дает жизнь и считает тебя обязанным ей за этот дар. Плиора чувствовала отчаяние, но надеялась, что с ним можно бороться, что все изменится, как только ей удастся убраться с ненавистной чужой планеты. Но на Андере, оказавшись среди таких же детей, как и она, Плиора не почувствовала ничего, кроме нового отчаяния. Она не может быть рохом, потому что она родилась человеком, и она не сможет стать человеком, потому что ее воспитали рохи. И ничего не изменится. Никогда. Глупо даже надеяться. Лишь попытаться прекратить эти страдания. Любой ценой.
Плиора огляделась, убедилась, что никто не наблюдает за ней, и бросилась в холодные воды озера Левий. Она выбрала его, потому что оно находилось недалеко от нового дома, где она жила. Ей было двенадцать, и жизнь казалась слишком долгой, чтобы не желать сократить ее.
Она плыла долго, пока не устала, затем выдохнула весь воздух и пошла ко дну, надеясь, что после смерти старый осьминог найдет ее тело и утянет в пучину древнего озера, чтобы никто не нашел ее, решив, что она просто сдалась, отступила, сломалась, как это часто бывает с людьми. Нет. В ней не было слабости, только решимость, желание идти до конца, опускаться на самое дно, в пасть древнего монстра. Только так можно победить отчаяние, одиночество, растерянность.
- Ты ошибаешься, - услышала она мужской голос и открыла глаза, удивляясь, что все еще жива.
Была ночь. Над головой висело звездное небо. Кромка воды древнего озера касалась ее ног.
- Всегда есть другой путь, другой смысл, - снова услышала Плиора, подняла голову, огляделась. - Только нужно знать, куда смотреть, - сказал голос, и Плиора поняла, что он звучит прямо у нее в голове.
- Я что, спятила? - растерянно спросила она.
- Я знаю лишь, что ты все еще жива, - сказал голос.
- Да. Я вижу, что жива, - она поднялась на ноги. Возле берега под водой что-то пульсировало, извивалось. - Так это ты спас меня? - спросила она древнего осьминога. - Не знала, что ты умеешь разговаривать.
- Он не умеет, - сказал голос. - И он никогда не стал бы спасать тебя. Ему плевать. Впрочем, как и мне. Мы слишком стары для подобных сантиментов.
- Тогда кто меня спас?