- Что это значит? - нахмурилась бывшая жрица.
- Это значит, что твоя душа никогда не была частью клана Сохо. Ты читаешь сохранившиеся в мозгу мертвеца воспоминания, но ты в этом теле чужак, - холодно отчеканил Вишвакарнак.
Девушка вздрогнула: смерть, от которой она спаслась чудесным образом, снова нависла над ней дамокловым мечом.
- Выходит, я умерла не от отравления?
- Скорее всего нет. Может быть от рук монстра или просто погибла в несчастном случае... Хотя обычно люди просто умирают от старости, - Вишвакарнак безразлично пожал плечами. - Такие несовершенные создания, - меланхолично добавил он, бросая взгляд в сторону Ромула.
Мастер ремесел был созданный древними машиной. Когда номмо покинули этот мир, он долгое время не знал, что ему делать. Они поднялись на новую ступень бытия, бросив свои изобретения, созданные в материальном мире, на произвол судьбы. Если бы Вишвакарнак мог, то он уничтожил себя. Вот только древние давно переросли подобные слабости, поэтому он продолжал существовать - такой была его программа. Менял тела, влача бессмысленное существование, и все время чего-то ждал. Возможно в своем ожидании он был похож на ребенка потерявшего родителей. Огромная площадь, вокруг толпы народа. Все галдят и бегут куда-то. Ребенок стоит и ждет. Ребенок, который может жить вечно.
Вишвакарнак не знал, зачем начал собирать информацию о древних. Он не мог последовать за ними, не мог вознестись, поднявшись на новую ступень, оставляя за спиной материальным мир. Но собираемая им информация помогала ему помнить своих творцов. Он ни на что не надеялся, ни во что не верил. Новые расы казались ему примитивными и скучными. История делала петлю, переворачивала страницу и начинала новую поэму жизни. Вот только созданная номмо машина не любила поэзию. Мастер ремесле был практиком, ученым, далеким от тонких материй и душевных терзаний. Он самоизолировался. Затерявшись в туманах подпространства, покидая свою хижину, лишь когда изнашивалось его тела и требовался новый носитель. И так продолжалось не одну тысячу лет, пока однажды его не отыскал флориан. Вернее не флориан - кто-то использовал оболочку рожденных в тумане, чтобы жить так же как жил мастер ремесел. Вишвакарнак не мог повесить своим глазам. Он вообще не мог поверить, что такое возможно. Программы восприятие путались и сбоили снова и снова...
- Нет! - затряс он головой в тот далекий день. - Ты не можешь быть... Не можешь...
Встреча с древним вызвала короткое замыкание в электронных мозгах Вишвакарнака. Перед ним было канувшее в небытие прошлое, обещавшее потерянный смысл и казавшееся недосягаемым будущее.
Номмо одиночка. Изгой. Древние предпочитали скрывать свои настоящие имена от чужаков, но этот ломал стереотипы. Юругу - так он сказал его зовут, а его девушку - Иозиги. Древние выбрали ее, чтобы она осталась на земле и указала новым расам путь, вектор, следуя которым они смогу написать еще одну книгу жизни. Из молодых рас Иозиги выбрала гартридов, подарив им знания и перспективы развития. Подарив возможность побороть животную природу и подняться на новую ступень лестницы, в коне которой их ждет вознесение... Да, ничего нового, но древние считали историю своего мира идеальной, поэтому верили, что молодые расы обязаны повторить ее, пройдя тот же путь от начала и до конца. И путь этот обещал быть долгим.
- Мы можем разорвать порочный круг, - сказал мастеру ремесле Юругу, ломая стереотип о том, что древние мудрый, но крайне упертый народ. Юругу был другим. Он чтил историю своей расы, но не считал ее единственно верной. Гартриды принесли его девушку в жертву - такой была цена за просвещение. Наук вообще обагрена кровью и слезами. Вот только Юругу не понимал, поэму должен страдать во имя тех, кто убивает пришедшего спасти их посланника. Смерть Иозиги что-то изменила в нем. Даже не смерть, а ее решение пожертвовать всем, включая их отношения во имя расы животных - именно так, отказавшийся от вознесения древний относился к молодым народам. Любовь была светом, базисом нового мира древних. И смерть Иозиги потушила этот свет, заставив Юругу искать для себя новый мир и новые смыслы. А все смыслы упирались в одно - желание отомстить тем, кто забрал у него возлюбленную, кто внушил ей, что она превратиться в жертву, в агнца.
Гнев - бессмысленный вектор, но мастер ремесел, оставленная древними машина, почему-то понимал Юругу. В каком-то роде Вишвакарнака тоже предали, бросили. И теперь превратившийся в отступника номмо казался ему родственной душой. Он говорил загадками, использовал аллегории, но речи его цепляли. Электронный мозг таял от сладких слов создателя. Плавился, становясь чем-то новым, находя потерянные векторы и смыслы.