«К черту, уеду на Рох и начну все с чистого листа», - твердо решил для себя Ромул.
Однако следователи, появившиеся после бегства Хоупа, решили иначе.
- Не покидайте Андеру в ближайший месяц, - сказали они, узнав, что спасенный берг вступал с Ромулом в контакт.
Для Ромула подобная просьба звучала, как приговор. То, что следователи Андеры идентифицировали раны, полученные Хоупом, как следы нападения Латияла, его мало интересовало. Латиял был легендой ночного мира Андеры. Ходили слухи, что он появлялся и на Рохе. Нерадивый ребенок канувших в небытие богов. Тупиковая ветвь эволюции. Латияла называли молчаливым убийцей. Впрочем, мнения о нем, бытующие на Рохе и Андере разнились. На Андере его считали монстром. На Рохе - карающей рукой древних, почти божеством, на долю которого выпала роль исполнителя воли номмо.
Ромул старался не думать, кем был Латиял в действительности. Легендам свойственно ошибаться - вот, что понял Ромул за долгие годы учебы в институте Рашилайи. Легенды могут даже иногда врать. Глупо думать о мире в целом, упуская из вида жизнь собственную. Так что просьба законников с Андеры не покидать планету послужила неким катализатором, развеявшим сомнения. Он вернется на планету Рох. Покинет чужой мир. Здесь ему нет места. Что будет на Рохе? Ромул не знал. Была лишь твердая уверенность, что там, все станет иначе. Как-никак он ведь был гартридом, а представители этой расы, как утверждали многие специалисты, плохо приживались в чужой среде. Андера всегда была для него чужой. Он устал быть вторым сортом. В воспоминаниях всплывала судьба Плиоры. Наверное, перед тем, как сбежать из института Рашилайи она чувствовала нечто подобное. Но Плиора была андеркой, волею судьбы попавшей на воспитание к гартридам. В результате родная планета стала для нее чужой. Гартриды забрали у нее все, ничего не подарив взамен. Плиора была чужаком на Андере и была чужаком на Рохе.
«Возможно, именно поэтому она и превратилась в отступника», - думал Ромул, убеждая себя, что с ним все будет иначе. На Рохе тысячи гартридов жили и работали вне института Рашилайи. Почему бы ему не стать одним из них? Тем более, что для этого нужно так мало - всего лишь сбежать из ненавистного мира Андеры.
Глава тринадцатая
- Кажется, эта ночь никогда не закончится, - сказала Найдо, поднимаясь из-за стола, чтобы разжечь потухшие лампады, коптившие так сильно перед тем, как потухнуть, что у Найдо начала болеть голова. - Неужели мы не можем провести сюда нормальное освещение? - спросила она своего наставника и учителя мастера По.
Он ответил ей тишиной.
- Я вообще-то с вами разговариваю, - обиделась Найдо.
- Не стоит прерывать чтение, дитя мое, - соизволил произнести наставник, пастырь, учитель.
- Не понимаю, почему нельзя читать при нормальном свете.
- Это традиции.
- Чьи традиции? Каких времен? Кому нужен весь этот маскарад? Согласна, я не человек, а гартрид. Я могу видеть в темноте. Но как быть с остальными учениками? Или же ты хочешь, чтобы они ослепли? Мы, в конце концов, не на своей планете, а у них в гостях. Неужели только этого недостаточно, чтобы начать считаться с ними?
- Вернись за стол и читай вместе со мной!
- Читай один. Я и так помню все это наизусть, - сказала Найдо, крутанулась на месте, и, не дожидаясь ответа, покинула читальный зал, оказавшись в длинном холодном коридоре с готическими сводами и все теми же коптящими лампадами.
Найдо закрыла за собой двери, прижалась к ним спиной, перевела дыхание, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями.
- Давно нужно было высказать этому зануде все, что я о нем думаю, - тихо сказала Найдо, убеждая себя, что ссора с мастером По пойдет только всем на пользу.
- Разве тебя не учили уважать старших? - спросил знакомый голос из темноты.
- Меня учили уважать культ Бину, но не его жрецов. Тем более что некоторые из них давно пережили свой век, став старыми, как сапоги, которые никто не станет носить.
- Не думаю, что хотел бы увидеть их на твоих ногах.
- Ты богохульник, Новлен.
- А ты - стерва, - сокурсник и соперник по кафедре выскользнул из мрака слишком быстро, чтобы Найдо смогла избежать объятий. Он обнял ее за талию, прижал к уходящей к высокому потолку статуи Рашилайи.
- Не думай, что опередил меня, - зашептала она, едва касаясь его губ. - Я сама хотела этого.